Я рассказал тете Вергинии о всех злоключениях в моей жизни за последние полтора года, а также, насколько можно было ей знать, о том, как развертываются революционные события в Баку. Когда я ей сообщил, что здесь у нас происходят тайные заседания, она отнеслась к этому одобрительно.

Как-то Филипп Махарадзе рассказал мне, что меньшевики стали настойчиво за ним следить. Он непрерывно менял свои нелегальные квартиры, но все же опасался, как бы не попасть в тюрьму. Я спросил тетю, согласится ли она приютить у себя на квартире одного видного грузинского коммуниста, очень хорошего товарища, которого преследуют меньшевики. Без всяких колебаний она согласилась. Я сказал ей честно: «Имей в виду, дело это опасное. Если он провалится, то и вам всем может здорово попасть». Она ответила, что не боится. Тогда я спросил: «А как посмотрит на это твой муж?» – «Не беспокойся, – сказала она, – он возражать не будет».

До декабря 1919 г. Филипп Махарадзе продолжал благополучно жить в доме Туманянов. Он вел кипучую революционную работу. Но как-то Филипп пренебрег правилами конспирации, вышел в дневное время из дома. Его сразу же узнали на улице и арестовали. С его бородой (он не мог расстаться с нею даже в интересах конспирации!) не узнать Махарадзе было невозможно человеку, который хотя бы раз видел его раньше. У Филиппа был паспорт Лазаря Туманяна. Полиция раскрыла нелегальную квартиру, произвела обыск, нашла и изъяла ряд важных партийных документов. Хозяин квартиры и его 17-летний сын-гимназист Гайк (позже его стали называть Гай; это и стало его именем по документам), исполнявший отдельные поручения Филиппа и мои, были арестованы. Однако Вергиния Туманян и после этого продолжала заботиться о Филиппе. Через моего 13-летнего брата-школьника Анушавана (Артема), который в то время тоже жил у них, она посылала в тюрьму передачи своему мужу, сыну и Филиппу.

Вергиния Туманян была не только умным, передовым человеком, но и отличной матерью. Она родила семерых детей. Трое из них умерли от инфекционных болезней; три дочери и сын вступили в Коммунистическую партию. Гай Туманян по окончании Коммунистического университета им. Свердлова начал свою службу в Красной армии в Главном разведывательном управлении. Окончил Военную академию. Был в Китае, в Испании, когда там шла гражданская война. Всю Отечественную войну провел на фронтах в качестве члена военного совета танковой армии и на Дальнем Востоке – в боях за освобождение Маньчжурии. Ныне генерал-лейтенант запаса, кандидат наук, преподает философию в одном из московских вузов.

Когда я стал работать в Москве, Вергиния Туманян и ее муж вместе с моей матерью подолгу жили у меня. Муж Вергинии умер в возрасте 80 лет. Сама она и моя мать жили дружно, как родные сестры, и умерли в одну неделю, когда Вергинии было 86, а матери 93 года. Все трое похоронены рядом на Новодевичьем кладбище.

Мы вернулись в Баку и доложили комитету партии об итогах своей поездки. За время нашей поездки в Тифлис накопилось немало всяких дел. Коммунистам, работавшим в Бакинском совете профсоюзов, без особого труда удалось провести решение о созыве съезда профсоюзов Закавказья, Дагестана и Закаспия. Съезд открылся в Баку 7 апреля, а 11 апреля в Тифлисе – съезд профсоюзов Грузии. Несмотря на это, между Баку и Тифлисом все еще продолжались переговоры о созыве Общекавказского съезда профсоюзов. Собравшийся в Баку съезд решил направить в Тифлис для окончания переговоров своего делегата. Была выдвинута моя кандидатура. 13 апреля мне было предоставлено слово для выступления на съезде профсоюзов Грузии.