Эрика нервно улыбается.

– Ну, у некоторых мужчин есть любимый типаж.

Она смущенно трогает волосы, и они падают на обнаженные плечи. Эрика не носит лифчик, ведь у нее маленькая грудь, прямо как у меня. И как у жены Кейна, которая всегда крепко держала его за яйца.

Кейну ни до кого нет дела. Если ты не стоишь прямо перед ним, значит, он уже забыл о твоем существовании. Кейн живет только настоящим. Он уже и не помнит о вчерашнем дне, ему наплевать на завтрашний, и у него происходит много всего интересного прямо здесь и сейчас. Но психологически он все еще привязан к Лили.

Я совершенно его не понимаю.

Он не из тех мужчин, то добровольно обречет себя на страдание, а это значит, что мысль о покойной Лили приносит ему странное удовольствие. Или это такая уловка для противоположного пола? Типа как горячий парень с щеночком? Не слишком ли это безумно?

– Мы поладили, – непринужденно продолжаю я. Мы нашли общий язык. На всю ночь. – А потом пару раз пересекались. – Я преследовала его. – И однажды с ним оказался Дариус.

И мой нынешний муж стал его заменой в моей постели. На этом все могло закончиться, но Алия настояла, чтобы средний сын получил нечто большее – окольцевал меня. А ей досталось то, чего она так хотела – моя компания, связанная с социальными сетями, «Сливки общества». И теперь она сожалеет, что связалась со мной.

И это немного утешает.

– Какой она была? – спрашивает Эрика. – Его жена.

– В писательском мире такой типаж называют Мэри Сью, – со смехом отвечает Сюзанна. – А Эми называет ее Мэри Поппинс.

Эрика вопросительно смотрит на нас.

У меня вырывается невеселый смешок:

– Идеальна во всех смыслах.

– Вот как…

– Во всяком случае, так говорят люди, которые знали ее лично. Никто из семьи Кейна не видел ее, поскольку они уже много лет не общаются между собой. Знакомые рассказывали, что она была красивая, умная, стильная и великолепная домохозяйка, и так далее, и тому подобное… – ядовито произношу я. – Все ее просто обожали.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего, – важно заявляет Сюзанна, глядя на меня осуждающим взглядом.

– Подобные фразочки еще никого не возвращали к жизни. И как ни странно, Кейн вообще не желает рассказывать о ней. Даже не произносит ее имя.

– Что ж… возможно, он готов двигаться дальше, – с противной улыбкой говорит Эрика, и за это мне хочется схватить ее за волосы и ударить по лицу.

Я борюсь с желанием показать ей фотографии женщин, которые очень похожи на нас и почти являются нашими копиями, но я не хочу, чтобы она приняла меня за сумасшедшую. Я улыбаюсь в ответ.

– Да, именно поэтому он все еще носит обручальное кольцо. Ты не заметила узоры на домашнем фарфоре? Цветы? Ее звали Лили, и теперь повсюду изображены лилии.

Она небрежно пожимает плечами. Верно. Она упустила эти важные детали. Я и сама не знаю, почему другие не видят того, что вижу я. Просто безумно невнимательные люди. Когда я рассказала Дариусу о рубашке Кейна с узорами из лилий, он равнодушно заметил, что я слишком мнительная. «У него просто девчачий вкус, ну и что?»

Но самодовольная уверенность Эрики исчезает. И к тому времени, когда мы закончим наш ланч, она уже не будет сидеть такой радостной. Она будет чувствовать себя использованной и не такой особенной. Ее самооценка получит удар, от которого она, наверное, не оправится до конца жизни. Я ненавижу ее за то, что она переспала с Кейном, но мне все же приятно осознавать, что не я единственная поддалась его обаянию.

Я вежливо улыбаюсь симпатичному официанту, который принес мой коктейль. Делаю большой глоток и на минутку закрываю глаза, чтобы насладиться приятным вкусом прохладного бурбона, смешанного со сладким вермутом. Кайф, возникший в результате употребления алкоголя, снимает приступ моей стервозности, а в глазах появляются соленые слезы.