Семьи литейщиков проживали здесь столетиями. Поколения менялись, и каждое новое поколение давало своих мастеровых, льющих медь для всей Атлантиды.

Наместник прошел половину Медного Пригорода. Солнце стояло уже высоко, он поспешал, чтобы успеть на пир у Всеблагого. Теперь он проходил мимо большого холма с покатыми склонами, на котором располагался Орихалковый Двор. Производство самого прочного по тем временам сплава – орихалка было государственной тайной Атлантиды и сырье для его производства привозили сюда в наглухо завязанных кожаных мешках, а сам Орихалковый Двор был обнесен высокой кирпичной стеной, охраняемой воинским подразделением. Жившие и работающие здесь мастеровые никогда не покидали пределов холма, чтобы они не проболтались о секрете сплава.

Выплавленный и отлитый в слитки, готовый орихалк поставлялся в государственные литейные и продавался в частные, где из него выливали лучшее и прочное оружие, доспехи и предметы роскоши.

Пройдя мимо длинной стены, окружавшей Орихалковый Двор, Радагаст оказался перед одним из широких обводных каналов, которых в Атлантисе было множество. Этот канал с зеленоватой океанской водой отделял Медный Пригород от фешенебельного района столицы, где проживали государственные чиновники, высокооплачиваемые врачи и другой не бедный люд Атлантиса. Здесь же находился и особняк отца Радагаста – советника Нарайда. Там, возле дома, Нарайд и поджидал своего сына, чтобы вместе с ним дойти до царского дворца.

Мост, соединяющий берега канала, был сделан из металла и мог выдержать вес нескольких мамонтов.

Радагаст легким быстрым шагом преодолел мост и направился по замощенной камнями мостовой к своему дому, до которого было рукой подать. Особняк старого Нарайда был высоким, белым от извести двухэтажным зданием с высокими прямоугольными окнами, забранными фигурной медной решеткой с мелкими слюдяными оконцами. От улицы дом отделяла высокая живая изгородь из колючего кустарника. Крыша здания, как и у большинства домов в Атлантиде была плоской.

Советник поджидал сына, сидя в стоящем перед калиткой портшезе – по старости лет Нарайд уже не мог ездить на шее у мамонта.

Рядом с богато украшенными двухместными носилками стояло восемь дюжих чернокожих рабов, присланных старому советнику в подарок генералом Гормахисом из далекой заокеанской Африки. Эти рабы, с кожей цвета эбенового дерева, только ждали команды, чтоб взяться за рукояти носилок и понести своего господина хоть на край света.

Радагаст подошел к отцу, сидящему на мягких подушках носилок, и низко поклонился. В ответ старец кивнул седой головой и указал наместнику на место рядом с собой.

Радагаст присел рядом с отцом, который тут же хлопнул в ладоши и приказал неграм нести их к царскому дворцу.

Всю дорогу старец с Радагастом беседовали. Нарайд давал сыну советы по будущему устройству заокеанской колонии.

Сквозь занавеси портшеза было видно, как особняки, стоящие по обе стороны улицы, становились все выше и богаче – носилки приближались к самому сердцу Атлантиды – дворцу Всеблагого.

Чернокожие носильщики перенесли портшез через очередной обводной канал и свернули за угол. Улица плавно вливалась в огромную площадь, за которой высился дворец. Гигантское здание занимало площадь в пять гектаров, в высоту достигая пятнадцати метров. В здании не угадывался единый архитектурный стиль – оно состояло из множества приделов, построенных при разных царях. Если в правление царя-строителя экономика государства была на высоте, то придел воздвигался из розового мрамора, если дела государственные были плохи, то из необожженного кирпича. Строились приделы в том архитектурном стиле, который господствовал на момент постройки.