подтолкнула его к переносу мастерской в Читта-ди-Кастелло, где ему продолжали поступать крупные заказы. Но момент более далеких переездов еще не наступил, Рафаэль оставался не так далеко от Урбино – хотя рынок все чаще призывал его оставить границы родного герцогства. Между 1502 и 1504 годами он выполнял все более ответственные заказы между Сиеной и Перуджей, где за короткий срок ему удалось оставить позади таких корифеев, как Перуджино, Пинтуриккьо и Лука Синьорелли[22]. Рафаэль действовал с аккуратностью и грацией, которые могли быть присущи только человеку с непомерными амбициями, замаскированными приветливостью и мягкостью характера. Он гениален и вполне сознает это.

В первые годы нового века по его произведениям можно догадаться о постоянных беспокойных путешествиях между наиболее активными очагами культурной жизни в Тоскане и его родном Марке. Заключительная строка одного из контрактов, который он в эти годы подписал, предусматривает, что клиенты могут обратиться с претензиями в Перудже, Ассизи, Губбио, Риме, Сиене, Флоренции, Урбино или Венеции. Очевидно, молодой художник расширял горизонты творчества и ни на минуту не останавливался. Он жил в непрестанном поиске вдохновения и клиентов, в попытках в короткий срок перенять манеру и технику некоторых своих современников – признанных мастеров кисти.

Неслучайно в 1502 году он оказался в Библиотеке Пикколомини в Сиене, где Бернардино ди Бетто, прозванный Пинтуриккьо («крошка-художник») из-за небольшого роста, работал над своим последним большим шедевром. Он находился на пике славы после нескольких лет упорной художественной деятельности в Риме, где принимал участие в создании произведений искусства, которые изменили историю живописи и до сих пор считаются шедеврами. После участия в росписи фресками Сикстинской капеллы для папы Сикста IV он внес вклад в отделку личных апартаментов Александра VI Борджиа и оставил свой след в некоторых из самых изысканных аристократических дворцов Вечного города: в Палаццо делла Ровере это загадочный «Свод полубогов», а в одном из основных залов Палаццо Колонна – замечательные гротески, копирующие росписи Золотого дома императора Нерона, незадолго до этого открытого в ходе раскопок невдалеке от Колизея.

В Сиенском соборе Пинтуриккьо принадлежат фрески на стенах зала, который должен был принять тома библиотеки Энеа Сильвио Пикколомини. Не то уставший уже от жизни и работы (через несколько месяцев он написал завещание), не то с интересом смотрящий на новое поколение художников, появляющихся на тосканской сцене, Пинтуриккьо создал мастерскую, где работали наиболее талантливые из молодых художников, кандидатуры которых ему представляли.

Рафаэлю удалось войти в эту группу. Мы не знаем в точности, кто представил его пожилому мастеру (может быть, другой его великий коллега по цеху – Лука Синьорелли), но положение Рафаэля в этой группе оказалось довольно странным. Он ведь уже не был начинающим художником, а был «маэстро». Он мог бы искать новые заказы для своей мастерской, почивать на лаврах, принесенных ему «Коронованием Блаженного Николая Толентинского, победителя сатаны», а вместо этого он поступает к одному из самых известных художников своей эпохи в качестве скромного подмастерья, всегда готовый – как это часто и происходило – предоставить старому мастеру отдельные рисунки, которые вдохновили бы учителя и помогли ему в работе. Очень странный выбор, учитывая его положение в художественном сообществе на тот момент, однако превосходно сочетающийся с его стратегией, как мы увидим в дальнейшем.