– Отпустить? Ей ты права выбора не давала! – яростно отчеканил Шейн.

– Это было наваждением, помутнение рассудка! – оправдывалась она, глядя в его глаза, пытаясь найти хоть малейший проблеск серых, любимых очей, но в ответ она увидела лишь колючий, испепеляющий взгляд, который заставлял внутренности сжаться от страха. – Я не хотела, не хотела! – заплакала она, прижимая туфли к груди. – Это всё из-за любви… к тебе!

– Ты любишь только себя, Стеф! – зло прошипел. – Держись подальше от Лорелин и молись, чтобы я нашел её живой! И ещё, если ты кому-либо расскажешь о нас и о том, что произошло сегодня, то очень сильно пожалеешь! Я лично продолжу начатое, и, поверь, шанса больше не оставлю! – переведя взгляд на Коди, добавил: – Проведи ей разъяснительную беседу. – после этих слов он и Дирк скрылись, оставив ребят одних.

Коди подошёл к девушке и попытался доходчиво объяснить последствия тайных знаний, стараясь достучаться до её разума, если, конечно, он у неё был.

– Слушай внимательно, – заговорил он бархатным, ровным тоном, наблюдая за реакцией девушки. – Если начнёшь болтать о нас, тебя упрячут в психушку, и это в лучшем случае… Рассказать, что будет в худшем?

– Убьёте? – прошептала она, дрожа как осиновый лист.

– Похоже, до неё дошло с первого раза, – усмехнулся Лестер. – Коди, да тебе и стараться не пришлось, так неинтересно… – разочарованно добавил, пожав плечами.

– Помни, Стефани, всё, что ты видела и слышала, должно остаться в твоей голове недоступным для других, – предупреждающе добавил Коди и, взглянув на братьев, кивнул, а затем исчез следом за Шейном и Дирком.

– Пора ехать, – грубо схватив под локоть девушку, Эрнест потащил её на выход.

Лестер последовал за ними, чтобы подстраховать брата. Стефани еле поспевала за Эрнестом: он буквально волочил её за собой, не щадя босых ног, а на руке после его хватки явно останутся синяки. Ей было страшно. Она была напугана и да, будет молчать, но, чтобы ни говорили парни, этот вечер она не забудет никогда, ведь сегодня всё её представления о жизни перевернулось.

Итан вернулся ближе к вечеру, когда уже смеркалось. Его тут же окружили соплеменники, заваливая расспросами, и, скорее всего, это касалось моей персоны. У меня тоже был к нему вопрос, а точнее просьба, но ответ я уже знала. Поэтому я просто грелась у костра, где меня и оставила Корделия, всучив очередную кружку с отваром. Я наблюдала за тем, как подрумянивается мясо кабана, но мыслями находилась в другом месте: я думала о бабушке Агнес, о Шейне и о Стефани, ругая себя за то, что повелась на её грязную уловку. Сейчас я вынуждена находиться в кругу оборотней вместо того, чтобы сидеть дома и пить чай на уютной веранде бабушки и общаться с друзьями.

Гортанный гогот Итана заставил оглянуться, и я поймала на себе взгляды незнакомых молодых оборотней. Итан, закончив разговор, нашёл меня взглядом и решительно направился в мою сторону, и, когда он уселся рядом, я поняла, что он чем–то озадачен.

– Я был у твоей бабушки, – начал он, – можешь не волноваться за неё. Теперь они знают, что ты здесь, но я не стал говорить о твоём состоянии, чтобы не расстраивать…

– Спасибо! – тихо поблагодарила я, сжимая в руках кружку горячего напитка.

– Чем занималась сегодня? – поинтересовался он, вглядываясь в моё лицо.

– Корделия напоила меня каким–то чаем. Сказала, он восстанавливает жизненные силы и помогает заживлению ран, но она не предупредила о том, что этот отвар вызывает сильную сонливость. Так что я почти весь день проспала.

Итан рассмеялся, его басистый смех заставил меня улыбнуться, но я тут же приложила руку к губам, морщась от боли.