Дом или комнату из этих примеров можно воспринимать символически. В нашем психическом мире тоже есть нечто особенное, священное. Речь идет о самости, которая была с нами еще до появления эго.

Самость – это образ неповторимой индивидуальности, целостности, полноты человеческого потенциала, единства личности, эдакое «первичное образование» внутри нашей психики, благодаря которому мы имеем врожденные таланты.

Остановимся на этом термине, а также обсудим, какие отношения бывают между эго и самостью.

Считается, что задачей эго, помимо адаптации к социуму, является установление контакта с самостью, чтобы человек мог стать целостным и максимально воплотить в жизнь свою индивидуальность, задатки которой были у него при рождении. Например, психотерапевт, доктор философии Мария-Луиза фон Франц пишет: «Именно эго проливает свет на действие всей психической системы, позволяя ей стать осознанной, а значит, реализованной. Если, например, у меня есть художественный дар, не осознанный моим эго, с ним ничего не произойдет, как если бы его не было. Он может реализоваться только в том случае, если будет замечен моим эго»[8].

Таким образом, благодаря эго мы можем быть в контакте с самостью. И тогда она влияет на нас, словно ведет по жизни (Стив Джобс в вышеупомянутой речи говорил именно об этом, произнося фразу «не позволяйте шуму чужих мнений заглушить ваш собственный внутренний голос»). Обычно в такой ситуации человек чувствует смыслы, понимает, куда идет, и ощущает, что он в ладу с собой.

Но бывает и по-другому. Однажды я смотрела короткометражный мультфильм под названием «Раскол». В человека по имени Анри попал метеорит. Герой выжил, но обрел дефект: сместился от своего тела на 91 см влево. В буквальном смысле. Мужчине пришлось расчертить метками квартиру, визуально сдвинув все вещи вбок пропорционально смещению, чтобы попадать в дверь, брать зубную щетку и отвечать на телефон. Это еще одна метафора того, что происходит с нами, когда мы не в контакте с той глубинной частью себя, которую называют самостью. Мы словно отсоединяемся от себя настоящего и «живем сбоку», или, как еще говорят, «не в себе».

Люди с древних времен интуитивно понимали важность связи с самостью. Греки называли ее внутренним даймоном. Египтяне почитали сущность под названием Ба (душа, состоящая из чувств и эмоций человека). Римляне использовали термин «гений». В первобытных общинах самость часто считали духом-хранителем. В изолированном племени индейцев монтанье-наскапи, обитающем в лесах на востоке Канады, считается, что самость человека – это его внутренний «спутник». Он зовется «мой друг» или mista-рео, что означает «великий человек». Индейцы полагают, что их главная обязанность – следовать наставлениям «великого человека», и тогда он будет благоволить им[9].

Но представителям диких племен не нужно окультуриваться и соответствовать требованиям современного мира. Поэтому они с самостью в некотором смысле никогда не расстаются. Мы же часто оказываемся разлучены с ней. Наш «великий человек» остается где-то там, в джунглях детства и юности, а мы, прожив сколько-то лет своей жизни, вдруг начинаем тосковать по этой утраченной части. Наши невротические симптомы (отсутствие сил и желаний, подавленность, ощущение бессмысленности жизни) и есть признаки тоски, призывающей к воссоединению.

Тогда в вашей избе будто нет никакого красного угла, а внутренняя чайная церемония никакое не таинство, а скорее проглатывание на ходу остывшего чая из пластикового стаканчика. Великий человек не отвечает на той стороне провода, никакого внутреннего гения нет. Жизнь не ощущается как что-то особенное, а красный угол по принципу «свято место пусто не бывает» занимается ложными целями, чужими ценностями или просто захламляется. А в идеале там должна находиться самость, с которой следует быть в контакте.