Он протянул Салли листок бумаги с адресом, выведенным аккуратным почерком.

– Без номера, – добавил Байуотер.

– Это адрес мистера Ли? Или ваш друг не уверен?

– Он не может вспомнить. Все, что он знает, – это как-то связано с делом «Ли против Белковича». – Белкович… Он был евреем, этот человек?

– Не знаю. Видимо, да, но я не уверен. Это имеет значение?

– Нет, наверное, нет. Просто интересно. Большое спасибо, мистер Байуотер. И поблагодарите от меня вашего знакомого. Вы расскажете об этом мистеру Эдкоку?

– Как скажете, мисс. Думаю, вреда от этого не будет.

Однако по его тону было понятно, что и никакой пользы не будет тоже. Салли поблагодарила старого клерка, попрощалась и вышла.

Всего пара слов на листке бумаги, имевших весьма отдаленное отношение к ее делу, вряд ли стоит туда ехать. День клонился к вечеру, и Салли не хотела возвращаться домой затемно. Идя по Мидл! Темпл-лейн в сторону Флит-стрит, она поймала себя на том, что беспрестанно зевает, на нее навалилась дикая усталость. Ей хотелось лишь спать, но спать было нельзя, потому что вокруг нее кто-то расставлял ловушки, раскидывал сети, готовил яд. Она должна быть собранной и энергичной, она обязана избавиться от этих вздорных обвинений, как смахивают с плеча паутину. Хотя все это было не важно. Этот Пэрриш, должно быть, просто сумасшедший.

Она выпрямилась, повыше подняла голову, пошире открыла глаза, пытаясь сбросить с себя сковывавшие ее путы сна. Раньше она и не представляла, как, оказывается, устаешь, когда нервничаешь.

Она свернула на Флит-стрит, остановилась возле газетного киоска и купила последние выпуски «Иллюстрейтед Лондон ньюз» и «Джуиш кроникл». Ей захотелось теперь почитать о событиях в России. Производителя оружия Акселя Беллмана, который был повинен в смерти Фредерика, финансировали русские, с тех пор Салли начала интересоваться этой страной.

Фредерик…

Порой, когда она совсем не ожидала, у нее появлялось навязчивое ощущение, что он рядом, что стоит ей лишь повернуть голову, и она увидит его. Салли была абсолютно в этом уверена. Ей не мерещилось – он действительно был рядом.

Сейчас у газетного киоска у нее опять появилось это чувство, такое острое, что она ахнула, лицо ее осветилось счастьем, а губы уже начали произносить: «Фред…»

Но за спиной никого не было. Туманный серый день, разглядывающий ее прохожий в черном пальто, толпы людей на Флит-стрит. Фредерика не было.

Но ощущение его присутствия исчезло не сразу. Это чувство счастья до сих пор освещало все вокруг Салли, как вспышка магния в фотокамере Вебстера надолго оставляла след на сетчатке глаза.

Она сунула газеты под мышку и направилась к станции, чтобы ехать домой.

В тот вечер Сара-Джейн уехала в Твикенхем навестить свою замужнюю сестру. Салли осталась одна и стала по непонятной даже ей причине прибираться в комнате для завтраков.

Эта комната была центром дома, где все сидели по вечерам, работали, читали и разговаривали, где трапезничали, за исключением тех редких случаев, когда приходили гости и все перебирались в столовую. Комната была самой большой в доме, из нее через балконные двери можно было выйти на веранду, откуда открывался вид на сад. Комната для завтраков была и студией, и гостиной, и библиотекой. Не была она разве что лабораторией. Вебстер Гарланд увлекался химическими опытами, и старая кухня на Бёртон-стрит в Блумсбери, служившая им гостиной, пока они там жили, частенько наполнялась дымом и неприятными запахами; но во Фруктовом доме Салли пресекла всяческие попытки проводить опыты в комнате для завтраков.

Сначала она зажгла газовые лампы и навела порядок на большом столе, убрала с него атлас, по которому следила за передвижением по Южной Америке Вебстера и Джима, и отнесла все свои бумаги в небольшое бюро из ореха. На столе также стояла ваза с цветами, которые принесла ей Маргарет; Салли поставила ее на каминную полку, рядом с деревянными часами, что она привезла годом раньше из Швейцарии. Потом убрала книги – две небольшие стопки. Вообще книги были разбросаны по всей комнате, но эти две стопки лежали так, как их оставили Вебстер с Джимом: в одной из них находились учебник по физике, чьи-то путевые заметки о путешествии по Боливии на немецком языке, с заложенным в книге пером, и немецкий словарь, из которого торчал клочок лакмусовой бумаги. Салли положила книги на маленькую вращающуюся полку возле кресла Вебстера. В стопке Джима были в основном романы ужасов, мрачные триллеры с названиями вроде: «Ущелье скелетов» и «Призрак Нэд». Салли улыбнулась, вспомнив, как гордился Джим, когда издали его первую книгу. В стопке также лежали «Большие надежды» и «Квитанция после смерти». Она поставила их на полку, что тянулась вдоль всей стены, а затем сняла картину, стоявшую на мольберте у двери.