– Поехали отсюда, Николя, – сказала она и схватив Коля за рукав, они побежали к машине.

Есения вытряхивала снег из своих укороченных ugg и приговаривала, – чертовщина какая-то. Надо же такое померещилось.

Сев в машину, Николя немного успокоившись, спросил,

– Как ты думаешь, что это было?

– Не знаю. Мне вот бабуля рассказывала, что когда-то давно, на этом месте девушку сшибли и оставили умирать. Водителя так и не нашли.

Николя перекрестился.

Через несколько минут показалась деревня, в которую они направлялись. На пустынной дороге стояла женщина, укутавшись в пуховую шаль и махала им.

– Привет теть Надь.

– Привет-привет. Дом затопила, мои оболтусы расчистили снег и баню затопили, воды натаскали. Но там до бани совсем узкую тропку прочистили, снега много, но пройти можно. Постель тоже постелила. В двух комнатах как ты и просила. И самовар вам растопила, на шишках, – сказала соседка. Есения протянула ей деньги и поблагодарила, женщина отдала ключи и ушла.

– Ой хорошо, как банькой пахнет, – вдохнул Николя, доставая тазики из багажника.

– Пошли в дом, пока нас снегом не засыпало, – сказала Есения, направляясь к дому. В избушке было тепло и уютно.

– Ох ты ж время уже за полночь, – сказал Николя, глядя на часы.

– Да, иди парься, баня готова, – сказала Есения, рассматривая книги на полках.

– Нет уж, одевай купальник и идем со мной. Я один в баню ночью не пойду, – ответил ей Николя.

Есения удивлённо посмотрела на друга и спросила,

– почему это?

Николя вскинув брови воскликнул?

– В полночь, кто в баню ходит, тем более один?! Меня банник утащит. Я думал мы пораньше приедем. Нет не пойду, собирайся, пойдешь со мной.

Через минут 15, Есения в длинном махровом халате, носках и найденных в избушке галошах шла по узкой тропинке, ведущей в баню, которая располагалась ближе к полю. Николя шел впереди, освещая дорогу фонариком и гремя своими тазиками, разглядывал обстановку вокруг.

В бане стоял густой пар, пахло еловыми вениками и сосновой смолой. Усевшись на скамью, друзья сплетничали,

– Смешная она со своими этими фотосессиями, уже какого ребенка по счету рожает и мужики же каждый раз разные и каждый раз подпись к этим мужикам «мой космос», – говорил Николя.

– Луна и звезды, а через год другая луна и другой космос, – хихикая продолжал он, – как еще у нее ничего там не отвалилось, прости господи, – Николя звонко рассмеялся.

– И не говори, а еще комментарии к этим фоткам, читал? Там же и подруги такие же, – поддержала Есения.

– Дамы с низкой социальной ответственностью, прости господи. Пусть живут как хотят, не будем их обсуждать, – подытожил Николя. Есеня соглашаясь, кивала ему в ответ.

«Пусть живут как хотят, не будем их обсуждать», – этой фразой друзья всегда заканчивали любые свои сплетни.

– Я вообще не понимаю баню, что все так ей радуются. Сидишь, потеешь, потом моешься, потом опять потеешь. Тот же эффект, что и в душе или в ванной. А еще и пар кругом, я тебя-то с трудом вижу, – сказала Есения.

– Вот что ты несёшь? Душ и баню сравнила, это как член с пальцем сравнивать, Сеня, прости господи. Здесь ты и тело и душу очищаешь. Сейчас пойдем в сугроб прыгать, – ответил ей Николя.

– Да вот еще, из жары в снег, потом обратно, как в голову пизданет, здесь нет больницы.

– Типун тебе на язык! Ничего не шибанет, идем! Ребята вышли из бани, Николя прыгнул в снег и крикнул, – давай быстрее, раз два… – «на три» девушка уже прыгнула в сугроб, встала и побежала обратно, ругаясь матом. Николя громко хохоча бежал за ней и подбадривал её.

– Так себе развлечение, – сказала Есения, поливая себя горячей водой.