– Айзек, Рома, Дима, Ракель, привет, ребята. Леля, Андрей, Чанди, спасибо, что пришли! – поприветствовал всех Виктор, – здорово, Ник, и ты тут!

– Хоть ты и в высшей степени сноб, который меня бесит, я всё-таки не мог упустить этого случая. Предвкушаю ННП! – ответил сокурсник.

Из толпы раздался голос Григория Евлампиевича.

– Витя, ну ты даёшь! Зачем это? Мы же… – Григорий Евлампиевич не успел договорить мысль, так как его голос утонул в других голосах, беспорядочно выкрикивающих вопросы в адрес Виктора по мере приближения.

– Как долго вы проверяли модель?

– Вы что-то меняли в фундаментальных константах?

– Сколько весят виртуальные частицы?

– Чепуха! Докажите!

– Насколько симметрична модель?

– Вы вывели гравитон?

– Вы нашли тахион?

– ННП!

– Вы забыли про скрученные измерения!

– ННП!

– Покажите расчёты!

Ворох вопросов и нарастающий сумбур усиливался шумом пропеллеров пары-тройки мини-дронов, зависших над головой Виктора и снимающих происходящее в режиме реального времени.

– Григорий Евлампиевич, я думал это вы! – машинально произнёс Виктор, пробиваясь сквозь толпу к старшему коллеге.

– Да ты что, я сам в шоке. Сначала думал ты. Уже сердился. Думаю, зачем. Понятно, что результаты верны, но зачем настолько много шума и людей. А ещё и пресса!

– Это как раз пока не пресса, – для видимости вздохнул Виктор, – пока блогеры-энтузиасты, узнавшие о нас. Пресса будет потом… И это разлетится в мгновение.

– Да знаю, чего уж. Ладно, помоги людям спокойно войти на кафедру. Редакторы «Вестника» тоже тут, вон, там, видишь, обособленно стоят.

– Боюсь, кафедра всех не уместит, Григорий Евлампиевич, надо в синий зал. Но для этого у меня нет разрешения админ-директора.

В двух метрах из толпы выскользнул коротенький, но грузный мужчина, явно не в восторге от происходящего.

– Коллеги, спокойно! – заявил короткий мужчина приказным голосом толпе, но было видно, что его почти никто не услышал. Это и был админ-директор корпуса. Тогда мужчина обратился к Виктору и Саглуупову: – Григорий Евлампиевич, я всё понимаю, свобода в науке и прочее, но хоть заранее бы предупредили!

– Так я нашим на кафедру писал. Я сам, можно сказать, только что с самолета, Витя – с поезда. Мы только нашим профильным и редактуре «Вестника» сказали, остальные тут как взялись вообще, не понимаю! Мы потом думали организовать большое обсуждение, а не так вот… – Григорий Евлампиевич обвёл взглядом окружение, искренне вздохнув и недоумевая.

– Ладно, неважно уже. Ведите всех в синий зал, я распоряжусь, – сказал короткий админ-директор, но сам тут же обратился ко всем собравшимся, силясь не переходить в откровенный ор. – Коллеги, внимание! Прошу следовать за Григорием Евлампиевичем, вот он зонтом машет, в синий зал, пожалуйста, все! Не мешаем работе остальных, и так весь этаж перекрыли! Откуда дроны залетели? Уважаемые, вас приглашали? Прекратите снимать.

Толпа полуорганизованно двинулась за протянутым вверх зонтиком Григория Евлампиевича, попеременно выкрикивая вопросы, обращённые то к самому профессору, то к Виктору, который хранил молчание и был также искренне удивлён всему происходящему. Дойдя до дверей зала, админ-директор снова вынырнул из толпы и быстро набрал код. Двери открылись, и поток людей хлынул в зал. Админ-директор с укором посмотрел на Григория Евлампиевича:

– Это мне потом будут выговоры делать, не вам!

Не дождавшись ответа, он быстрым перевалочным шагом удалился, а собравшаяся публика начала наконец рассаживаться.

Спонтанная презентация, ставшая, по сути, ещё и онлайн-мероприятием с вопросами на ответы собравшихся, длилась около двух часов. Ажиотаж сменился на внимательное созерцание, и все собравшиеся, в том числе учёные различных кафедр и направлений физики, специалисты смежных областей, люди в гражданском и зрители, следящие за конференцией через камеры дронов по сети, с искренним любопытством пристально слушали Григория Евлампиевича и Виктора, ассистирующего профессору. Григорий Евлампиевич был лаконичен и суммировал исследование в общих деталях. Вместе с этим во время презентации он неоднократно подчёркивал ключевую роль Виктора в исследовании в целом и на его отдельных стадиях. Как настоящий старший товарищ и заботливый наставник, он стремился максимально выразительно, но честно акцентировать внимание на том колоссальном объёме работы, который провёл Виктор за все годы исследования, одновременно справедливо замечая, что он сам лишь подкидывал Виктору некоторые версии, по которым представленная модель могла в теории развиваться. Но вся теоретическая апробация, работа с данными, синтез двух изначально казавшихся несовместимыми моделей в единое уравнение были целиком и полностью заслугой Виктора. Виктору, рассказывающему более подробно об этапах работы, верификации данных и поиске возможных ошибок или просчётов, было крайне приятно осознавать, как его действительно самозабвенный труд оценён человеком, которого сам Виктор считал своим главным благодетелем, другом и учителем. В Викторе интересным образом сочетались, с одной стороны, чувство тщеславия, вполне объяснимое для молодого человека его лет, достигающего успехов в учёбе и науке, мечтающего о славе великого исследователя, а с другой – искренняя застенчивость и относительное затворничество, которое помогало ему, не отвлекаясь, фокусироваться на исследованиях. Он больше всего на свете ценил время. А время, как считал он, нуждается в концентрации, иначе будет растрачено зря. Слава, о которой он мечтал так же, как и миллионы учёных, для него всегда была крайне интересным, но всё же бонусом, чем самоцелью. В глубине своих мыслей и чувств главным двигателем его усилий оставалось неподдельное стремление постичь подлинную природу вещей, помочь людям, сделать мир понятным и открытым – одним словом, стать тем, кто продвинет границы науки вперёд, заставляя людей верить в объединительную силу знаний и прогресса. Он был твёрд в убеждениях, что только наука может стать той сплачивающей опорой, которая позволит человеку устремиться к звёздам, оставив в прошлом склоки, обиды, разрозненность и войны. Идеализм, подкреплённый годами упорнейшей научной работы, дал свои плоды. Виктор выступал перед аудиторией уверенно, осознавая, что каждый новый слайд презентации, каждая новая представленная мысль, к которой он и его учитель пришли, являются поистине революционными. Он буквально чувствовал, что прямо в этом зале через каждое слово, которое он произносит, пишется история: не только его самого, аспиранта, мечтающего и достигшего новой научной вехи, но и людей, возможно, всего человечества, на которое косвенно могут повлиять результаты его работы. Одновременно сердцевину исследования, его главное уравнение, Виктор и Григорий Евлампиевич не раскрыли, считая, что эта часть является слишком узкоспециализированной и заслуживает того, чтобы повременить с публичным изложением её математической формы: уравнение было решено не публиковать, а в «Вестнике», куда прошедшим вечером и была направлена работа, изложить обобщенную суть предлагаемой концепции. Представители главного научного журнала на презентации вели себя скромно, предпочтя дать собравшейся публике «выпустить пар», завалить авторов релевантными и не очень вопросами, а потом уже самим включиться в процесс более детального ознакомления с исследованием. Было очевидно, что язык изложения материала был совершенно иным для широкой публики, чем для людей, искушённых в вопросах физики элементарных частиц. Виктор и Григорий Евлампиевич же, насколько это было возможно в подобных спонтанных условиях, старались максимально доходчиво и подробно отвечать на каждый вопрос.