– Именно тогда зверь показал себя и забрал Геннадия. Я выстрелил несколько раз, но не попал. Погнался за тварью, упал и уже лёжа отстрелил ей ногу, но гадина всё равно удрала.

– Совсем упился что ли?! – возразил Владимир.

– Я знаю о чём говорю! – воскликнул Анатролий с упрямым отрицанием.

– Тебе в последнее время везде всякие черти мерещатся. Я тебе говорил, что это был дикий кабан! Я его потом хромого выследил и добил! На позапрошлом Гланаване его мясо сам же жрал! С одной ногой отстреленной тоже был!

– Я знаю, что видел! Это был зверь! – отмахнулся Анатролий, возражая то ли по глупости, то ли спьяна. – Я слышал его жалобный рык полный дикой ярости и бессильной злости! Не человеческий, не звериный! Вопль, леденящий кровь! Крик боли и ужаса! Это он забрал Геннадия, а не какой-то там кабан! Я обошёл местность и нашёл вот это!

Анатролий достал из-за пазухи небольшое оленье копыто. Оно было аккуратное, гладкое на вид, словно отполированное. Даже выглядело, словно искусственно и уходило по центру вглубь небольшой продольной выемкой.

– Вроде обыкновенное, – едва справляясь с собой, проговорил Степан.

Он сидел и грыз ногти, чувствуя, как по спине бегали мурашки. Всё тело содрогалось, словно от холода, а голову кружил дурман.

– Да вот только гораздо меньше, не такое широкое и слишком уж ухоженное, – крутя в руке трофей, объяснял Анатролий.

– Думаете, зверя кто-то содержит?! Дрессирует? Намеренно на вас натравляет?! – всполошился Степан.

– Да кто его знает? Но после того случая мы сменили множество стоянок и долго не ходили в лес, но никого не встретили, а зверь, говорят, всё ещё бродит среди чащи. Выслеживает людей, как добычу. Нападает на кочевников, охотников, лесорубов, затаскивает в самые тёмные глубины тайги. Ищет нас. Желает отомстить. Но где он теперь? Никому не известно, – Анатролий пожал плечами, откинулся назад и облокотился о стену чума. – Тайга хранит свои секреты, только смелые и стойкие духом способны выжить.

– Только тогда она в себя примет нового обитателя. Только тот, кто пройдет испытание тайги, удостоится великой чести её уважения, – добавил Леший.

– Звучит почётно, – сказал Степан.

– Это великая награда. Лучшая из всех. Как и молчание, – с гордостью подытожил Влад и покосился на Анатролия. – Здесь нередко бывают времена, когда добыча сама становится охотником и несчастный тот, кто попадается ей на клыки.

– Животрепещущая история, – испуганно сглотнул Степан.

Леший сидел напротив и буравил его серьёзным взглядом. Влад тоже смотрел, нахмурившись, утяжеляя и без того угнетающую тишину. Снаружи по кожаным полотнам стен хлопал ветер. Шёпот догорающего в буржуйке огня прерывал повисшее безмолвие. Всюду ощущалось напряжение.

– Я всегда мечтал стать охотником, – разоткровенничался Степан и не представлял, каково это, но теперь, глядя на вас, услышав ваши истории, я понял, что это намного сложнее, страшнее и рискованнее, чем я представлял, – добавил он с восхищением.

– Погоди, ты ещё не видел самого главного, – улыбнулся Влад, – но ничего, поедешь завтра с нами, мы покажем.

– Не всякий удостоится такой чести. Охота – это не только убивать зверей, – начал Леший, – это дух, сила и воля, смысл жизни и понимание тайги. Жизнь с ней в единении как с супругой. И тот, кто её предаст, понесёт жестокую плату, – понизив голос до грубого баса, договорил он.

– Говорят, зверь бродил здесь недавно, – с пугающей таинственностью продолжил Анатролий. – Он рыщет повсюду, подбирается всё, ближе, как будто что-то ищет и пытается отнять, – договорил он и посмотрел на Владимира, но тот сохранил невозмутимость.