Если бы учителя, педагоги, многочисленные школы, курсы, студии и просто случайные советчики учили человека, как ему вести себя с самим собой, а не с кем-то другим, учили бы своей жизни, а не чьей-то ещё, то положительный результат от подобного научения превзошёл бы все ожидаемые. Но мастера психологии и знатоки жизни (за немалые к тому же деньги!) упорно продолжают обучать человека поведению с кем-то: родителей учат, как вести себя с детьми, детей с родителями, мужчин с женщинами, женщин с мужчинами, начальника с подчиненными, а подчиненных с руководством. Учат, не придавая никакого значения тому, что, какой бы ни была хорошей система преподнесённых знаний, человек ею будет пользоваться по своему разумению, а это значит, опираясь на свой – и только свой! – уровень понимания, умения и развития. Поэтому результат подобного обучения, скорее всего, окажется совершенно не тем, которого вы ожидали.

А всего-то надо всё повернуть с головы на ноги и попробовать начать учить человека пониманию, знанию, чувствованию, видению, но только самого себя, своих ошибок и своих трудностей. Одного этого навыка будет достаточно, чтобы решить почти всё из того, что так не устраивает его во внешнем – враждебном, как ему говорят, мире. Разберись с собой, и мир, что вокруг тебя, соберётся и сложится так, как тебе того и хочется.

Ранняя гениальность всегда непроста, а поэтическая просто фатальна. Большего испытания для юной души, чем поэтическое слово и представить нельзя. Всякое слово, а тем более поэтическое, изнуряет и разрушает неокрепшую душу, и душа, пытаясь устоять, изнашивает тело. Слово не просто заставляет спешить, а гонит душу по жизни, гонит семимильными шагами. Из основных видов творчества, будь то живопись или музыка, поэтическое слово наиболее беспощадно. Чем гениальнее родство молодой души со словом, чем самозабвеннее их взаимопроникновение, тем больше вероятность недолгой жизни поэта. Душе, охваченной словом, безумно тесно в теле, она томится и ищет выхода. Единственное, что может облегчить ее страдания, так это пламенная и искренняя связь с Богом, связь с Тем, кто сам есть и Слово, и Слово преображенное в любовь.

Юность, со свойственными ею требовательностью и дерзость, часто отказывается от такой связи, а юность, охваченная пламенем поэзии, в котором не последнюю роль играют гордость и эгоизм, просто обрекает себя на бесконечную драму.

Не социально-психологические службы и не специалисты в области психиатрии, ни каноничные педагоги и суховато-рассудительные учителя должны быть в зоне досягаемости юных гениев, но прежде всего люди со зрелым духовным опытом и сердцем исполненным любви.

Никто так, как дети не видит такой, бесконечно долгой, свою будущую жизнь, и никто так, как старики не видит такой бесконечно короткой свою прошлую. В детстве год, что жизнь проходит, в юности день, что год и только в старости наше ощущение времени приобретает совсем иное свойство. Развитое сознание повышает частоту восприятия временных колебаний. Время сжимается и год становится днём, а позже и вся жизнь годом, а то и меньше этого. Почему стареющий человек воспринимает время сперва бегущим, а потом и летящим? Спросите ребенка и тот ответит вам, что время тянется. Спросите старика, и он скажет, что оно мчится. Разумно было бы предположить, что где-то на переломе жизни есть точка, в которой время, пусть на миг, но останавливается, чтобы начать ускорятся. Такая точка действительно есть – это место вне времени или место встречи с Богом. Это и есть момент пробуждения души. Большинство людей его не помнит, да и не чувствует. До той пора, пока время не начнет сжиматься, наше сознание спит. В миг пробуждения время нашей жизни начинает