Я нервно сглотнула и честно ответила:

 –  Заработала,  –  молчание в ответ.

 –  И где сейчас такие зарплаты? Вероника, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Представляю, что баба Тома себе надумала уже.

 –  Я же Вам говорила, что знакомая с работы пригласила поработать… Мы обслуживали столики, а одним из клиентов оказался Стас… Ну, тот, кто взял меня на работу, нынешний работодатель. И вот он оставил мне пятьдесят тысяч чаевых,  –  выпалила на одном дыхании.

Баба Тома скептически посмотрела на меня, а затем хмыкнула.

 –  Это ж как ты его обслуживала, что он оставил тебе столько денег… Или правильно будет сказать чем?

 –  Баба Тома! – возмутилась я. Хотя в глубине души была в чем – то согласна с ней.

 –  Ну, а кислая чего такая сидишь? Радоваться надо, что деньги привалили.

 –  Я думаю, что их надо вернуть.

 –  Ты дура? – припечатала меня баба Тома.

 –  Думаю, нет.

 –  А ты не думай, Вероничка. Когда еще ты такие деньги в руках сможешь подержать? Радуйся моменту и хватит себя накручивать.

 –  Но я так не могу…

 –  Ну, говорю же ду – ра!

Черт, может и правда послушать бабу Тому? Тем более Стас видел сколько оставил…

 –  Баба Тома,  –  говорю я. – Поедите со мной по магазинам?

 –  Тьфу, думала, ты уже не спросишь!

***

Мы сегодня сделали столько всего. Первым делом отвезли деньги тренеру, а потом пропали на рынке. Купили обои, чтобы поклеить новые в комнатах, зашли на барахолку и взяли симпатичные покрывала на диваны, еще много чего по мелочи. Заехали за продуктами. Я затащила бабу Тому за новыми халатами и тапочками, она отбрыкивалась, но я в итоге победила! Счастливые приехали домой.

 –  Надька увидит мои новые халаты и помрет от зависти,  –  засмеялась старушка.

 –  Разве так можно говорить?

 –  А как еще? Эта старая маразматичка достала меня, во где сидит,  –  проводит ребром ладони по шее.

Я смеюсь.

Зазвонил мой телефон, я взяла его и сердце пропустило болезненный удар. Звонили из органов опеки.

У меня появилось очень нехорошие предчувствие, когда я ответила на вызов.

 –  Алло.

6. 6

Вероника 

–  Алло,  –  отвечаю на вызов, голос предательски дрожит.

 –  Вероника, добрый день! Это Людмила Павловна.

 –  Да – да, я Вас слушаю.

Когда я пришла оформлять опекунство, то Людмила Павловна прониклась моей историей и старалась помочь по мере возможности. Я очень благодарна этой женщине.

 –  Вероника, я сегодня просматривала документы и увидела, что на опеку над Димой подала заявление Морозова Евгения Владимировна, которая является тетей.

 –  Как подала? – прошептала, холодея от ужаса.

Когда Женя объявилась, то мы договорились, что она забирает дом, а я с Димкой буду. Она сказала, что не будет претендовать на опекунство.

 –  Сегодня утром. И боюсь, у нее больше шансов получить опеку. Она замужем, со стабильным достатком…

 –  Но Вы же мне говорили, что я смогу получить опеку!

 –  Да, говорила. Но ты мне сказала, что никто больше не будет оформлять.

 –  И что мне делать? – я обессилено опустилась на стул и зажмурила глаза.

 –  Я не знаю. По закону – ты проиграешь. Попробуй по – человечески поговорить с ней,  –  посоветовала Людмила.

Я едва не засмеялась истерическим смехом. Поговорить с этой сукой?

 –  Больше мне нечем помочь, Вероника.

 –  Спасибо, что позвонили. Я очень ценю все, что Вы сделали.

 –  Удачи и пока.

Я сидела и смотрела в одну точку. Все силы, вся вера в лучшее будущее – покинули меня. Я даже не поняла, что плачу, пока баба Тома не стала меня утешать.

 –  Ч –  ш –  ш ,  –  гладит меня по волосам. – Поплачь, поплачь, девочка. Немного можно, а потом придется собраться.