– Тату, так Вы ещё и в перчатках летом ходите? – подмигнул остальным сын Василь, разглядывая эту удивительную картину, созданную природой.

– Может и в перчатках, – не обращая никакого внимания на колкости сына, прикрыл глаза Иван. – Ты тоже перчатки ищи – как пообедаем, сарай мазать все будете, и хлопцы помогут.

Все, кроме уже по традиции отобедавшего раньше всех деда Ивана, уселись за стол. Горячая картошка, приправленная жареным луком, небольшими круглыми шариками исчезала быстро, а банка молока пустела на глазах. Сергей, Влад и Витя загадочно переглядывались и тут же прятали взгляд – дотошные родители заметят и начнут выпытывать их секрет.

– Вот как спокойно кушают теперь, – глядя на жующих хлопцев, умилилась Лена. – Кушать есть чего, не голодные. А мы в войну в детстве, помню, мама только сделает, как накинемся. А Аркадий ложки подбивал всё время, чтобы больше досталось.

– То не я, – жуя, возразил Аркадий. – То Виталь подбивал – ты уже не помнишь.

– Всё я помню, не бреши, Аркаша! – повысила голос сестра. – Ешьте уже, хлопцы, и гулять идите.

А что ещё делать – конечно, гулять! Пробежать мимо подсолнухов по острой жёсткой стерне в самый конец огорода, где растёт старая большая груша, посаженная вернувшимся с войны в 1945 —ом дедом Иваном. Она его переросла, закрыв собой частичку жаркого августовского неба, и здесь, под грушей, можно было, расположившись подальше от чутких родительских ушей, обсудить главные мальчишеские дела.

В час пополудни, когда в летнем Таборове уже наступала традиционная фиеста, и подремать собирались люди, животные и даже местные мухи, тишину разорвал мужской крик. Кричали через два дома, но так, что казалось, кричащий стоял под самым окном.