– Верное решение, доктор Торнтон, – победно хмыкаю я.

Минут двадцать пути, моих попыток не коситься в сторону красавца с голым торсом на соседнем сиденье, и «Понтиак» паркуется в знакомом районе Рочестера.

– Целый месяц я объезжал это место. – Эйсто выбирается из машины и оглядывает дом, в котором когда-то жили мы.

– Вот как…

Сердце обливается кровью, а я выдавливаю всего лишь глупое «Вот как».

Вот так, Вивьен.

Он объезжал, а ты каждый день надеялась, что он заедет хотя бы за забытыми вещами.

К черту.

Я направляюсь к багажнику, чтобы забрать свои туфли.

– Стой, где стоишь! – Эйсто натягивает на себя футболку. – Я подам.

Он огибает машину, прихватывает туфли и приседает, склоняясь к моим ступням. Аккуратно всовывает каждую внутрь и поглаживает мои ноги.

Эйсто так нежен. Заботлив. И мне горько от того, что раньше я принимала это за должное. Он всегда любил меня больше. Почему я вижу это только сейчас?

– Или я могу донести тебя до постели. – Он улыбается, сидя на корточках, и поглядывает на меня исподлобья. Его пальцы ласкают мои ноги, губы целуют каждое колено. Я забываю, как дышать. В глазах проступают слезы.

Эйсто, я люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю.

Но вместо этого я отвечаю:

– Хватит с тебя на сегодня тяжестей.

Эйсто усмехается и выпрямляется во весь рост.

– Эти туфли весят больше, чем ты сама. – Он цепляет пальцами мой подбородок. Заставляет взглянуть ему прямо в глаза. Мое сердце замирает. – Я такой дурак, Вивьен… – Его большой палец гладит мою щеку. – Я не должен был оставлять тебя. Ты ведь просила потерпеть.

– Эйсто…

– Прости меня.

– Давно простила.

Он притягивает меня к своей груди, и я утыкаюсь носом в его шею. Закрываю глаза.

Как же чертовски сильно я его люблю. Если бы он только знал.

Его руки крепко сжимаю мое тело, но я согласна, даже если он переломает мне ребра.

Мой Эйсто. Родной Эйсто.

Почему нельзя переиграть все в реальности?

На самом деле, дурак здесь вовсе не он. Я единственная дура.

– Идем. – Он тянет меня за руку к парадной двери.

И я иду.

Я, мое сожаление и горечь.

Я переступаю порог квартиры, которую покинул больше месяца назад. Я сам отсюда ушел. Сам закрыл за собой дверь и оставил Вивьен. Она плакала, а я ушел. Сам. И теперь чувство вины окатывает меня с новой силой.

Вивьен улыбается мне, сбрасывает туфли и на носочках проскальзывает в гостиную. Я стягиваю кроссовки и ступаю по паркету, по которому недавно уезжал за дверь мой чемодан.

К черту.

Провожу рукой по волосам и отгоняю гнетущие мысли. Я и так прокручивал их в голове каждый день. И каждый день сожалел. Но я все исправлю. Только если она позволит.

Я захожу в просторную гостиную, которая когда-то принадлежала нам. Но от нас здесь не осталось и следа. Теперь здесь живет одиночество. Им сквозит из окон. Им пропитаны стены. Этот жуткий холод захватил мебель, потолок и пол.

Вивьен маячит в кухонной зоне, сгребая со столешниц пустые бутылки. Она не видит, что я наблюдаю за ней. Наверное думает, что я ничего не замечаю, раз стою в дверях. Наверное считает, что пепельницу на краю обеденного стола, доверху набитую окурками, я тоже не увидел.

Этот месяц губил Вивьен. И виной всему я – Эйсто Торнтон – гребаный мудак и тупица, раз не осознал раньше, что нам обоим плохо порознь. Да, мы много ругались в последнее время, но сейчас я бы отдал все даже за ссору с ней. Лучше ссориться с Вивьен, чем жить без нее. Мне хватило месяца, чтобы это понять.

– Эм… Проходи, – неловко приглашает Вивьен, засовывая в шкафчик недопитый Джонни Уокер