Не убил ли я эту нежность в ней?

Перевожу взгляд на ее губы. Полные и влажные. Приоткрыты на дюйм. Вивьен делает вдох и невольно облизывает их.

Боги… Она вообще понимает, насколько соблазнительна прямо сейчас?

Я помню вкус ее губ. Что-то похожее на спелый личи. Нежная мякоть с винно-сладким привкусом. Именно так я и думал, когда впервые целовал ее и пьянел… пьянел…

Хватит, Эйсто.

Зажмуриваюсь и стискиваю зубы.

Хватит.

Младшему Эйсто и так весь вечер слишком тесно в джинсах. Успокойся.

Я сглатываю и снова скольжу взглядом по лицу Вивьен.

Интересно, о чем она сейчас думает? Наверняка ее прелестная голова забита адекватными мыслями, а не пошлостями, которые заполонили мой нездоровый мозг.

Может, послать все к черту и поцеловать ее? – пульсирует нездоровый мозг.

Провести языком по нижней губе. Впиться в нее зубами и оттянуть, – продолжает нездоровый мозг.

Протолкнуться в ее жаркий рот. Обхватить шею руками. Навалиться сверху и прижаться к ее телу, – невозможно контролировать нездоровый мозг.

Черт. Я буквально чувствую гладкость ее кожи под своими пальцами. Чувствую жар и податливость ее тела, как она принимает и отзывается на каждое мое прикосновение.

Хватит!

Сжимаю кулаки.

Я гребаный озабоченный подонок.

Я бросил ее. И не имею права теперь желать.

Я ведь обидел Вивьен. Причинил ей боль. Просрал нас. Так почему она сейчас здесь, со мной, на нашем месте, где мы еще любили?

Отворачиваюсь от Вивьен и утыкаюсь взглядом в небо. Луна никуда не делась. Она тут и взирает на меня сквозь пелену облаков, но я все равно могу разглядеть кратеры. Мысленно обвожу их. Скитаюсь от одного к другому. Пытаюсь заинтересовать себя. Это обманка. Удается всего на пару секунд, а после – мои глаза снова ищут Вивьен.

Она по-прежнему спокойна. Веки прикрыты. Ресницы подрагивают. Она по-прежнему прекраснее «звездного» прибоя на Ваадху.

Мое сердце мнется как сдутый футбольный мяч.

Хорошо, что сейчас эти зеленые глаза не смотрят на меня. Я бы не вынес. Они бы прожгли меня насквозь.

Прошел месяц. Всего лишь чертов месяц без нее. А по ощущениям – целый год.

– Эйсто, ты дома… – удивляется Вивьен, когда я встречаю ее с работы. Я стою в проходе дальше по коридору и упираюсь плечом в стену. – Думала, по средам ты в это время в клинике.

– Сегодня пятница. И я заменился.

– Зачем? – Она медленно стаскивает высокие ботинки, слишком большие для ее худых ног, и опирается спиной о стену. Наверняка, как обычно, работала на износ и вымоталась. – Ты никогда так не делаешь. – Ее уставший взгляд наконец встречается с моим серьезным лицом.

– Нам нужно поговорить, Вивьен.

– Эйсто, я так устала… – Она вяло избавляется от джинсовой куртки. Вздыхает, будто скинула груз, и бросает ее на пол.

– Ты снова не ночевала дома. – В этот раз я не поднимаю куртку и не вешаю ее в шкаф. Я не двигаюсь с места.

– Нужно было остаться на ночное дежурство.

– Опять?

– Эйсто… Ты же знаешь, бывают форс-мажоры. У тебя они тоже случаются.

– Четвертый раз за неделю?

– Ты завел график посещения нашей квартиры?

– Здесь и без графика не сложно заметить твое отсутствие.

– Ну, прости меня. – Вивьен плетется по коридору по направлению ко мне, но сворачивает в гостиную, так и не преодолев два лишних шага.

Всего два шага до меня.

Я горько усмехаюсь и следую за ней.

Два шага. И я бы передумал.

Вивьен плюхается на диван и раскидывает руки по мягким подушкам. Она устала. Я знаю. Я вижу это каждый раз, когда мне удается застать ее дома.

Продолжаю стоять в дверном проеме, скрестив руки на груди.

Да, она устала, но и я тоже уже устал.

– Плесни мне, пожалуйста, немного виски, – просит Вивьен, откидывая голову на спинку дивана. Ее взгляд устремлен к потолку. Он интересен ей больше, чем я.