Захлопнув двери машины, мы пошли в сторону подъезда. Дождь немного стих. Ещё пара этажей – и мы на месте.

Вот она, дверь, за которой я провёл лучшие годы своей жизни. Мы всегда рады возвращаться в родительский дом, где всё всегда на своих местах, где с каждым уголком связаны лучшие воспоминания. Когда мы возвращаемся сюда, приходит понимание, что время тут не властно, те же запахи чулана и материнских духов… Остаётся лишь с грустью наблюдать, как стареют родители, ведь время пока что неподвластно людям. Время не тревожит комнаты, оно только добавляет седины и морщин родителям.

После того как мы позвонили в дверь, послышались глухие шаги и скрип половиц.

– Кто там? – послышался уставший мамин голос.

– Это мы.

Всегда умилял этот вопрос, особенно произнесённый у дверного глазка.

Раздался звук открывающегося замка, затем скрип открывающейся двери. Такое чувство, что скрип сопровождает все предметы в этой квартире.

– Костя, почему ты не предупредил, что приедешь? Я хоть бы как-то подготовилась, приготовила что-нибудь на ужин.

– Я ненадолго. Ты можешь остаться с Дашей на один вечер? Мне нужно съездить по делам.

– Заходите, – озадаченно произнесла мама. – Неужели даже чаю не попьём?

– Ну, минут десять у меня есть, можно и попить, я не против, – переступая через порог, сказал я. – Даша, ты будешь чай?

– Нет, спасибо, как-то не хочется. Я лучше пойду посмотрю телевизор или поиграю со своими игрушками, а то больше в этой квартире заняться нечем.

На кухне всё по-прежнему, только конфет в вазе стало значительно меньше, да и те, которые есть, не отличаются ценой и вкусом. Да о чём я? Разве женщина в предпенсионном возрасте, работая техничкой, может позволить себе дорогие конфеты? С годами экономия начала разрушать всё то, что когда-то было в этом доме. Раньше мама каждые выходные пекла пироги, самые лучшие пироги на свете, на самом деле, лучшие, не потому, что у них был какой-то уникальный рецепт или особый ингредиент, а потому, что они были приготовлены самыми нежными руками на свете и с материнской любовью. Со временем денег стало не хватать, цены на продукты росли, появились проблемы со здоровьем, возникли какие-то обиды на время и на людей, и это отразилось на всём в этом доме. Ингредиенты стали меняться, стали использоваться аналоги и заменители, сахара стало меньше, и, в конце концов, пироги стали совсем пресные, словно в них перестала чувствоваться та, прежняя, любовь. Кого винить в этом? Время? Всех нас? Я виноват в большей мере, потому что в своё время мама давала мне всё необходимое, а теперь, когда она нуждается в моей помощи, я не могу ей её дать, но она мне ничего не скажет, ведь моя мать – непробиваемая женщина. Она привыкла нести на себе весь груз ответственности, так как воспитывала меня одна.

– Как ты?

– Нормально, мам, но порой мне её не хватает, недостаёт её помощи.

– Мне это знакомо. Когда ушёл из жизни твой отец, я чувствовала одиночество каждую минуту. Но не будем о нём.

– Я порой думаю, что было бы, если б я не встретил Катю и у нас бы не родилась Даша, но сразу чувствую тяжесть одиночества той жизни, которой мог бы жить. Как, впрочем, чувствую одиночество и сейчас, но дочка не даёт мне грустить.

– Всё наладится, я уверена. Как твоё лечение?

– Ну, вот поэтому я и привёз Дашу, буквально через полчаса у меня встреча в клинике, наверное, мне уже пора.

– Порой мне кажется, что от этого лечения тебе только хуже, – и слеза покатилась по её щеке, как будто ждала именно этого момента.

– Нет… Ты ничего не понимаешь, раны затягиваются, и мне легче. С каждым днём мы с ней становимся ближе.