Дальше все опять ненадолго улеглось. Если Слепаков «инструктировал», то, садясь на трамвай, был уверен, что в это время Зинаида Гавриловна спускается к Хлупину для эротических занятий. Но думал почему-то без волнения, отстраненно и терпеливо. Как-то в один из дней она объявила об очередной своей поездке к сестре. Всеволод Васильевич равнодушно пожал плечами. Жена уехала, он остался. Зазвонил телефон, как в тот первый раз: четко и звучно. Слепаков услышал женский голос. «А, наверно, белобрысая от компьютера», – сообразил пенсионер по выслуге лет. Ему сообщили, что старший оперуполномоченный Маслаченко хочет пригласить его для переговоров.

– А где повестка? – раздраженно спросил Слепаков.

– Повестка будет у вас в почтовом ящике завтра. Сегодня вы можете подойти?

– Хоть сейчас, – так же раздраженно сказал Слепаков.

– Паспорт не забудьте, – напомнил женский голос.

Спустя сорок минут Слепаков сидел напротив симпатичного капитана, одетого по форме и бывшего явно не в духе. Его сотрудница, перекрашенная в темно-рыжий цвет, в обтягивающем красивую фигуру свитере, находилась не за компьютером, а сбоку от стола и читала какую-то бумагу.

– Мы пригласили вас для переговоров, – начал капитан Маслаченко, – пока неофициально. Опять для предварительной беседы.

«Пожалуй, своим «пока» Маслаченко давит на меня психологически, припугивает. Дальше, мол, все будет совсем нешуточно», – рассудил вызванный.

– Готов ответить на все ваши вопросы, – вежливо произнес Слепаков и сделал чрезвычайно внимательное лицо.

– На этот раз мои вопросы больше относятся не к вам лично… Вернее, не столько к вам, сколько к вашей жене.

– Чего тогда меня вызываете, а не жену?

– Успеем. Сейчас я скажу вам нечто такое, Всеволод Васильевич, от чего вы очень расстроитесь. Так что держите себя в руках и старайтесь не волноваться. Я понимаю, слышать такое о своей жене крайне неприятно любому мужчине, даже в вашем возрасте. Вам, простите…

– Мне пятьдесят два года, – угрюмо напомнил Слепаков и посмотрел на полицейскую с особой внимательностью, потому что в обтягивающем свитере девица выглядела привлекательно. И унылый носик ее меньше мешал общему впечатлению.

– Ну, это еще не старость, – заметил молодой оперуполномоченный. – Что касается вашей жены, то, по нашим сведениям, она состоит в постоянной связи с соседом из сорок второй квартиры, Хлупиным. С тем самым, который заявлял на вас.

Слепаков молчал. Он заметил, что у капитана смяты волосы и на макушке торчит вихор. Из-за этой мелочи Маслаченко кажется сегодня не очень проницательным, неопытным и простоватым. А та, в свитере, изменяет своему мужу, если он у нее есть, конечно? А с симпатичным своим сослуживцем, оперуполномоченным, небось тоже не прочь, как сейчас говорят, «заняться любовью»? И не исключено: они уже давно…

Маслаченко как будто понял, о чем думает расспрашиваемый гражданин, и сердито нахмурился.

– Вы знали об этом, Всеволод Васильевич? – спросил он. – Знали или не знали?

И хотя Слепаков не просто знал – видел собственными глазами и ко всему самому неожиданному со стороны жены был готов, его бледное землистое лицо покрылось чем-то вроде крапивницы.

– Нет, не знал, – сказал Слепаков с преувеличенной горестью.

– К сожалению, это факт, – уверенно заявила сотрудница Маслаченко хрустальным холодненьким голоском.

– А вы присутствовали? – разозлился внезапно внештатный консультант. – В ногах, что ли, стояли?

– У нас есть подробные сведения от наших осведомителей. Ничего не поделаешь, приходится пользоваться их показаниями.

Девушка в свитере пропела это с интонацией удовлетворенности и, как показалось Слепакову, странно поерзала на стуле. «Угу, подробности вспоминает…» – ехидно подумал Слепаков. Но тотчас же подтянулся: он уже над всеми своими бедами глубоко и сосредоточенно думал и все решил.