Добро пожаловать домой, блин.
Глава 5. Царица
Смотрю в длинное узкое зеркало на ножках и маскирую темные круги после бессонной ночи и голодного дня.
Не бывать мне в этом городе сытой.
С утра не лезет ничего кроме воды. Желудок наполнен пустотой и волнением. Сердечная мышца сокращается до онемения, а когда ее отпускает становится невыносимо больно.
Сзади подходит высокий шатен с такими же, как и у меня большими глазами, в расстегнутой белой рубашке и темно-синих идеально отглаженных брюках. Он целует мою макушку и обнимает меня локтями, мягко покачивая.
– Не слишком ли вызывающе, гуська? – колко произносит брат, а я ощущаю его бешеное сердцебиение затылком.
Осматриваю себя с ног до головы и улыбаюсь одним уголком губ.
– Можно было бы и покороче.
– Поможешь? – протягивает мне гель для укладки.
Ну прямо босс мафии, – проносится в моей голове, когда Антон исчезает в дверях с моей любимой прической.
Еще раз любуюсь невероятной красотой ультракороткого серебряного платья, расшитого стеклярусом, бисером, стразами и пайетками, срезаю тонкие лямочки, которые так и норовят скатиться по хрупким плечам, и надеваю туфли в цвет маленькой красной сумочке. По-ма-да… Я была похожа на развратную русалку, потерявшую где-то свой хвост и моральные принципы.
******************************
– Кто все эти люди? – крепко сжимаю локоть брата, оставляя на хлопковой ткани влажные следы от потных ладошек.
Мне не нравится здесь.
Уверенная стерва из Северной столицы, успешнейшая бизнесвумен потеряла свою прыть, невольно возвращаясь в прошлое, где приходилось каждый день бороться за выживание. В моем классе не было ни одного пионера, парни были либо гопниками, либо лохами, а девки – либо хабалками, либо давалками, а иногда все и сразу.
Так что, либо ты, либо тебя…
И сейчас я чувствовала будто снова надо вставать в защитную позу, выпускать свои острые клыки и когти.
Эту провинциальную жестокость и внутреннюю готовность к борьбе не выбить из нас ничем.
Сегодня слово отморозок и дегенерат заменили на красивое слово маргинал и подменили истинное его значение. Девяностые годы воспитали орду горлопанов, не способных теперь приспособиться к жизни, где унижение достоинства другого человека больше не является нормой в обществе.
Сейчас у нас буллинг, нападение стаей на одного. Раньше один гопник чморил орду ботанов, а сегодня они бы собрались и устроили бы ему «темную». Элитой были единицы, ее все боялись. Сегодня элиту презирают. И прямо сейчас я вижу, как неуверенные в себе дамочки хватаются за своих мужей в джинсах и рубашках с коротким рукавом словно в зал вошла не женщина, а распылитель импотенции, ну или холеры.
– Ты производишь фурор, Наська, – шепчет Тоша и удаляется в направлении бара.
А я обвожу пытливым взглядом помещение, где я никогда не была прежде.
Неплохо, очень даже ничего.
Цвет темного шоколада прекрасно сочетается с молочным, барельеф храма на стене придает атмосферности месту, которое будто является неотъемлемой частью истории нашего городка. Даже тяжелые аляповатые шторы смотрятся вполне сносно и дополняют разноцветные окошки. Просторный зал с танцполом, но столы расставлены, как на поминки.
Сажусь за единственный отдельный столик, бросаю сумку на стол и подзываю завороженного мной официанта.
– Мальчик, пепельницу принеси.
Малыш в униформе белый верх, черный низ убегает, будто я попросила скрученный доллар.
– Женщина! У нас не курят! – подлетела гундосая администраторша с малиновой помадой и настолько высоко уложенной стрижкой, что ее голова казалась длиннее торса, – И этот стол для Джи Джея.