. Обнаруженные материалы были изъяты, видимо, в связи с арестом Папоушека и после его отъезда в самом конце 1918 г. в Прагу (как и материалы его спутницы, ставшей его женой, – русской славистки Н.Ф. Мельниковой-Кедровой-Ривнач) остались в России. В 1990-е гг. они стали доступны исследователям, и автору довелось оказать научную помощь в их идентификации, переводе и архивной обработке[11].

Изученные материалы, охватывающие период Первой мировой войны (включая личные дневниковые записи Папоушека), позволяют по-новому (как бы «изнутри») взглянуть на ключевые проблемы борьбы чехов и словаков в России за общее дело создания независимого чехо-словацкого государства. Это касается положения военнопленных, расстановки общественно-политических сил внутри колонии «русских» чехов и словаков, отношения к национальному движению этих народов как русской общественности, так и официальных кругов.

Материалы фонда проливают свет на многие аспекты развития национального движения чехов и словаков в России и их борьбы за программную линию Т.Г. Масарика на разрыв с австрийским прошлым, за создание независимого государства, за окончательное национальное самоопределение.

С приближением памятной даты начала мировой войны 1914 г. архивные материалы личного секретаря Т.Г. Масарика, военнопленного историка Я. Папоушека становятся все более значимыми. В отношении самой влиятельной зарубежной чешской и словацкой диаспоры на российских просторах и ее борьбы за программную линию Масарика заграничного движения Сопротивления на достижение государственной самостоятельности этот объемный и ранее недоступный источниковый блок по многим параметрам может конкурировать с пражскими фондами (а в чем-то и превосходит) по т. н. I-му движению Сопротивления Военно-исторического архива. Фонд Я. Папоушека существенно обогащает наши представления о чешско-словацких геополитических аспектах в годы вплоть до создания независимого государства 28 октября 1918 г. с Т.Г. Масариком во главе.

В предлагаемом исследовании именно борьбе за влияние Масарика в землячестве чехов и словаков в разгар войны в 1915–1917 гг., когда лично для Масарика, Россия была недоступной страной, уделено значительное место. Без перипетий политической жизни «русской» диаспоры будет непонятен решающий этап борьбы за достижение чехо-словацкой государственности в годы пребывания Масарика в России уже после Февраля, в 1917–1918 гг.

В заключительной (V-й) части мной развита ранее не поднимавшаяся историками исследовательская тема восприятия независимой Республики и фигуры бывшего ученого, а теперь президента Чехословакии русскими «пражанами» (в большинстве своем – бывшими эсерами или близкими им по духу) в кардинально изменившихся условиях. Они знали Т.Г. Масарика как эмигранта в России в годы войны, да и накануне ее, а теперь выходцам из русской научной элиты пришлось искать эмигрантский приют «под крылом» у президента Масарика.

В этом направлении предстоит еще немало сделать, поскольку до сих пор не были выявлены важнейшие исторические источники, а довольствоваться беглыми характеристиками и высказываниями тех русских эмигрантов, которые в прямом смысле слова сидели на чемоданах и ждали или своего желаемого возвращения в Россию, или окончательного следования в эмиграцию на Запад, никак нельзя. И стоит сказать, что выявление и поиск добротных и вдумчивых воспоминаний о Республике и Масарике потребовали немало усилий. Лишь в настоящее время научные круги приступают к изучению данной исследовательской проблематики, чему предполагается посвятить даже особые международные научные симпозиумы (например, в городке «масариковедов» на его родине в Годонине в Моравии на тему «Масарик и первая республика. Рефлексия и интерпретация»)