Катя быстро заснула, вымотанная за день, а я спустилась вниз, накинула пальто и вышла на улицу. Только теперь я поняла, что не могу нормально дышать. Тянущая боль сковала моё сердце тугим металлическим обручем, мешая ему биться в полную мощь, выполняя свою работу и разнося кислород по клеткам. Я попыталась вдохнуть, но легкие как будто слиплись, скомкались в одну беспорядочную кучу альвеол, и я не в силах была раскрыть их, втягивая морозный воздух, который доходил да трахеи и заканчивал на этом свой путь по проникновению в мой организм.

Я не обращала на это никакого внимания. Только невыносимая боль в левой части груди говорила о том, что я ещё жива. Голова кружилась от нехватки кислорода, в висках стучало от нервного возбуждения, ноги дрожали. Единственная мысль пульсировала в голове: «Всё кончено».

В глубине сознания всё-таки мелькала спасительная мысль, что я ошибаюсь, что это не то, о чём можно было подумать. Я ухватилась за эту соломинку, как обессиленный борьбой с волнами утопающий человек хватается за спасательный круг. Мне нужно было хоть немного собраться с мыслями, иначе мой рассудок готов был рассыпаться на миллион мелких частей, которые потом уже невозможно будет собрать.

Я развернулась и зашла в дом, концентрируя всё своё внимание на механических действиях, совершаемых моим телом, стараясь всеми силами не думать о случившемся, по крайней мере, прямо сейчас. Я прошла в гостиную, медленно подошла к бару и плеснула себе немного виски в чистый стакан. Руки дрожали так, что я удивилась, как мне удалось не пролить ни капли горячительного напитка мимо цели. Сделав обжигающий глоток, я почувствовала, что мои лёгкие слегка расслабляются, позволяя впустить внутрь немного воздуха. Впервые в жизни мне захотелось покурить. Поставив стакан на бар, я начала трясущимися руками искать завалявшуюся пачку сигарет, которую мы держали исключительно для гостей. Все мои мысли были заняты поиском, что спасало мой разум от немедленного разрушения и со стороны я, должно быть, выглядела как заправский наркоман, испытывающий ломку и шарящий в шкафу в поиске спасительной дозы. Наконец отыскав пресловутую пачку, я далеко не с первой попытки смогла извлечь из неё сигарету, рассыпав при этом несколько на ковёр. Прикурив её трясущимися руками, я жадно затянулась и тут же зашлась противным кашлем с непривычки. Запив удушающий приступ очередным глотком виски, я затянулась снова и ощутила облегчающее расслабление. Табачный дым своей плотностью помог протолкнуть воздух в лёгкие, расправляя их и разрушая своим ядом одновременно.

С сигаретой в одной руке и со стаканом в другой я села на диван, приводя в порядок мысли, которые до этого момента прятала сама от себя. Я не могла быть уверена на все сто процентов, что Марк мне изменяет с этой шикарной блондинкой, но то, что он соврал мне о важной встрече с партнером – было абсолютно точным. Я не обладала дюжими способностями к дедукции, но даже с таким мышлением могла выстроить логическую цепочку из некоторых фактов, которые приводили к определённым выводам.

У нас с Марком уже почти месяц не было секса. Муж до полуночи задерживался на работе каждый день, включая выходные. Он не рассказал мне о сегодняшнем ужине с девушкой. Логично предположить, что если бы она и была тем самым партнером, то мне можно было бы смело поведать о ней. Но он промолчал, солгав, что встреча будет в офисе. Значит, ему есть, что скрывать.

Я снова сделала глоток виски и затянулась сигаретой, понимая, что начинаю пьянеть. Я решила не делать поспешных выводов, которые могли оказаться ошибочными, а дождаться Марка и потребовать его объяснений. Марк умел виртуозно врать, используя свой излюбленный прием ослепления, но я давно научилась распознавать эту ложь.