Но эти авторы были студентами; именно поэтому они, надо полагать, и оказались в Рипли, в корпусе Ричарда Пенга, в кабинете Джейка. Они хотели чему-то научиться и стать лучше, и, в массе своей, были готовы принимать его соображения и предложения, поэтому, когда он говорил им, что не может понять из их текста, как выглядит герой или какова его мотивация, или что он не чувствует желания следить за их перипетиями, поскольку недостаточно хорошо их узнал, или что в тексте недостаточно информации о НАСКАР или женском землячестве, чтобы понять смысл того, что было (или не было) сказано, или что проза кажется ему тяжеловесной, или диалог теряет связность, или сама история заставляет его думать: «и что?..», они обычно кивали, что-то записывали, иногда утирали слезу-другую и принимались за дело. Когда он видел их в следующий раз, они сжимали в руках свежие страницы и благодарили его за то, что он улучшил их работу.
Но в данном случае Джейк почему-то не думал, что его ждет что-то подобное.
Из коридора послышались размеренные шаги Эвана Паркера, при том, что он опаздывал почти на десять минут. Дверь была открыта, и он вошел без стука. Поставив бутылку воды Рипли на стол Джейка, он взял себе стул и повернул его так, словно они двое собрались поболтать за кофе, а не обсудить его работу, придерживаясь каких-то формальностей или (условного) этикета учитель-ученик. Под взглядом Джейка он вынул из холщовой сумки блокнот с неровно оторванными страницами и, положив себе на колени, тесно сложил руки на груди, как и в тот раз в переговорной комнате, после чего взглянул на учителя с не самым почтительным выражением.
– Ну, – сказал он, – вот и я.
Джейк кивнул.
– Я еще раз просмотрел вашу работу. Вы весьма хороший писатель.
Он решил сразу высказать это. Выбор слов «весьма» и «хороший» дался ему нелегко, но он посчитал, что, в конечном счете, это вернее всего раскроет его студента, и действительно, тот слегка оттаял.
– Что ж, рад слышать. Особенно учитывая, что я вовсе не уверен, как я уже сказал, что писательству можно научить.
– Тем не менее, вы здесь, – Джейк пожал плечами. – Так чем я могу помочь?
Эван Паркер рассмеялся.
– Что ж, мне бы не помешал агент.
У Джейка уже не было агента, но он решил этого не уточнять.
– В конце сессии будет отраслевой день. Не уверен, кто придет, но обычно бывают два-три агента и издателя.
– От личной рекомендации, вероятно, было бы больше пользы. Вы наверняка знаете, как трудно человеку с улицы донести свою работу до нужных людей.
– Что ж, не стану говорить, что связи не помогают, но имейте в виду, что никто никогда не издавал книгу по дружбе. Слишком много всего на кону, слишком много денег и профессиональной ответственности, если что-то пойдет не так. Может, личное знакомство и поможет вложить вашу рукопись кому-то в руки, но дальше решает качество написанного. И вот что еще: агенты и издатели действительно ищут хорошие книги, и не нужно думать, что новым авторам никто не дает прохода. Ничего подобного. За новым автором как минимум не тянутся грустные цифры продаж предыдущих книг, а читатели всегда хотят новых имен. Новый писатель интересен агентам уже потому, что это может оказаться Гиллиан Флинн или Майкл Шейбон, и агент может стать его агентом на все книги, которые тот напишет, не только на первую, так что это не только разовый доход, но и на будущее. Можете не верить, но вы даже в лучшем положении, чем кто-то со связями, если у него вышла пара книг, оказавшихся не слишком успешными.