Молодого вельможу не пришлось уговаривать, его мучила жажда. Он взял кубок, пробурчал что-то невнятное и осушил его до дна. Лицо мужчины мгновенно вытянулось и цветом своим сравнялось с белой парчой казакина. Услужливые прислужники подхватили онемевшего бека под руки и потащили из шатра. Ещё несколько минут Солтан-бек с брезгливостью прислушивался, как за пляшущей стенкой выворачивало содержимое желудка блистательного красавца, после чего ханского родственника увели отсыпаться.

Вечером отдохнувших и уже проголодавшихся гостей пригласили на туй. Они рассаживались на дорогих хивинских коврах: с одной стороны устраивались казанские гости; напротив них – степные мурзабеки. Во главе восседал сам повелитель Ногайского улуса, рядом с ним Райха-бика, отдельно на шёлковых подушках возвышалась виновница торжества – Сююмбика. Невеста, прикрытая белым муслиновым покрывалом, притягивала любопытствующие взоры присутствующих. Казанцы пытались разглядеть лицо юной малики, но это им не удавалось. Сююмбика словно и не надеялась на преграду из кисеи, низко склоняла голову, как того требовал обычай, ведь чёрный завистливый глаз не должен коснуться лица невесты, а иначе красота её померкнет и не принесёт счастья семейная жизнь.

Едва все расселись по местам, беклярибек Юсуф подал знак, и тут же десятки проворных слуг принялись разносить блюда. На широких серебряных подносах исходила соком жирная баранина, щедро приправленная чесноком и перцем, а к ней несли чечевицу с травами, горки красноватого самаркандского риса. Следом шла отварная конина, запечённые на вертелах зайцы, покрытые аппетитной хрустящей корочкой утки. Рядом с ними высокие пирамиды горячих лепёшек издавали дразнящий сытный запах. Беклярибеку подали варёную голову барана в золотом корытце. Ловко орудуя острым кинжалом, степной повелитель рассёк её на несколько частей, согласно обычаю передал, как самым дорогим гостям Ильнур-беку и Солтан-беку. Не успели гости приступить к трапезе, как аякчи внесли кувшины с кумысом, вином и бузой – и полилась хмельная река. Восхваления шли за восхвалениями, здравицы за здравицами. В речах особо почитали казанского хана, но не обходили вниманием самого повелителя Ногаев и каждого из знатных гостей. А прислужники всё подносили новые блюда – жареную и фаршированную дичь, фрукты, сыры, изысканное восточное кушанье – плов. Разгул туя не прекращался ни на минуту. Застучали в бубны музыканты, заиграли на кубызах, курнаях; запели свои песни сладкоголосые певцы, а вслед за ними и гибкие невольницы с обведёнными сурьмой глазами закружились в бесконечных танцах. Во всём этом водовороте веселья не принимали участие только три человека. Среди них была и Сююмбика. Ей как невесте не полагалось ни есть, ни пить, разве только пригубить шербета и отведать фруктов. Она так и сидела со склонённой головой и лишь изредка вскидывала большие чёрные глаза. Малика с любопытством разглядывала лица казанцев, особенно печального Ильнур-бека, который не прикасался к кушаньям. О, если бы Сююмбика знала о проведённом недавно лечении, она посмеялась бы от души над убитым видом вельможи, но, не зная истинной причины, малика сострадала ему. Девушке представлялось, что государственные дела вынудили этого красивого молодого посла оставить прекрасную, как пери, жену, и вот даже беспечная атмосфера пира не могла отвлечь несчастного от тоскливых дум. Заметила ли она на том туе по-настоящему несчастного человека? А ведь он находился совсем близко, и звали его Ахтям-бек.

Крепкий мужчина с могучим разворотом плеч и мрачно горящим взглядом у многих вызывал молчаливое сочувствие. Старший сын некогда могущественного, но разорившегося от многочисленных войн мурзабека много лет тянул лямку неудач и несчастий. Сначала случился падёж в его стадах, после вольные башибузуки угнали лучшие косяки. Чёрная смерть, нагрянувшая в степь несколько лет назад, унесла добрую половину его людей. Ахтям-бек оказался несчастлив даже в браке. Его единственный наследник родился калекой и был прикован к постели. Вещий сон о соединении с Сююмбикой в своё время помог мужчине воспрянуть духом, но радость оказалась преждевременной. Отказы беклярибека Юсуфа быстро отрезвили бека, казалось, следовало забыть о старом сне и несбыточных мечтах и жить, как десятки кочевых владетелей, заботами своих уделов. Но стереть из памяти Сююмбику мужчина уже не смог. Мечтая заполучить, женившись на дочери Юсуфа, обещанное во сне богатство и могущество, Ахтям-бек незаметно для себя привязался к гордой и своенравной девчонке. Привязанность эта переросла в любовь, а вскоре и в неуправляемую страсть, не знающую слова «нет».