^>3, чем как homo faber^>4: в нём всё ещё живёт ребёнок, перед ним до сих пор открыты двери в «рай зелёный, что полон ребяческих снов» (Шарль Бодлер)^>5, и там его встречает то Алиса Льюиса Кэрролла, то Жюльетта маркиза де Сада, а под могучим дубом друидов день и ночь ждёт его фея Мелюзина… Эти творения, эти игры, в которые можно играть самостоятельно или вместе с другими участниками, нацелены на то, чтобы обновить бессознательные механизмы поэтической мысли и открыть её освободительное предназначение любому желающему. Вслед за Артюром Рембо сюрреалисты заявляют, что поэтическая деятельность способна преобразовать жизнь. Но правда ли моя жизнь преобразована, если якобы принадлежащая мне внутренняя свобода без конца сталкивается с нищетой этого мира? Так, в скором времени первым сюрреалистам становится понятно, что повсеместную нищету необходимо изжить, а для этого нужно, откликнувшись на призыв Маркса, изменить мир. Споры о средствах воздействия продолжаются с тех самых пор, но при этом непреклонно растёт число задач, которые требуется выполнить для разрушения и упразднения господствующего миропорядка. В частности, из всех сторон, вовлечённых в общественную и политическую борьбу, важно выделить по‑настоящему революционные силы и внушить им, что даже если битвы за освобождение духа и сражения пролетариата и остальных угнетённых слоёв разворачиваются на разных плоскостях, все они всё равно преследуют одну и ту же цель, масштаб которой им, к слову, и предстоит задать. Цель эта состоит в том, чтобы свергнуть существующий строй и как минимум заложить фундамент новой цивилизации.

Именно поэтому с самого начала во всех коллективных декларациях, листовках, открытых письмах, обращениях и манифестах сюрреалисты объясняли, почему их так возмущает старый мир, очередное уполномоченное ничтожество, очередное воплощение Папаши Убю, прокладывающее путь к катастрофе или к позору, – и это резкие, но неизменно целебные тексты. Зачастую в них выражается гневная реакция на какую‑нибудь вопиющую несправедливость, но есть среди них и такие, которые приветствуют события или действия, пронизанные живым ветром свободы: так или иначе, все они провоцируют, тревожат, будоражат умы. И хотя эти тексты всегда писались на злобу дня, их ни в коем случае нельзя сводить к заведомо недолговечным приметам времени: под пеплом конкретных событий можно обнаружить более общую радикальную критику и переосмысление идеи сюрреализма, которая постепенно приближается к насыщенности утопических фантазий и всё больше соответствует столь любимому Шарлем Фурье принципу абсолютного разрыва.

История двадцатого века изобилует различными свидетельствами сюрреалистической подрывной деятельности, и даже сегодня, пятьдесят лет спустя после смерти Андре Бретона сюрреалистическое движение не только продолжает существовать, но и с особым рвением разрабатывает первоначальные революционные задачи. Взглянув на хронологию этих текстов, читатель сразу заметит, что сюрреализм, зародившийся в Париже, очень быстро распространился за пределами Франции, приобретя международное значение и интернационалистский характер, который, в числе прочих факторов, обеспечил этому движению подлинную революционную ценность. Напомним, к примеру, что в списке подписей под текстом листовки «Революция: сейчас и всегда!», которую напечатали в Париже в 1925 году революционно настроенные интеллектуалы, значилось лишь несколько «иностранных имён»: Макс Эрнст, Мони де Були, Душан Матич (впоследствии ставший одним из основателей югославской сюрреалистической группы). Но вскоре к парижской группе примкнут испанцы Луис Бунюэль и Сальвадор Дали, затем швейцарец Альберто Джакометти, румын Виктор Браунер, австриец Вольфганг Паален – вот лишь некоторые из тех, кто обосновался на берегах Сены до начала Второй мировой войны. И хотя благодаря фигуре Андре Бретона – по крайней мере вплоть до его смерти в 1966 году – парижская группа играла первую скрипку в сюрреалистическом движении, уже в 1920‑е годы коллективы с аналогичными идеями и задачами стали возникать и в других странах. По счастью, таких стран было немало: Бельгия, Япония, Югославия, Чехословакия, Великобритания, Дания, Румыния, Греция, Египет, Аргентина – и это ещё до Второй мировой бойни. Сегодня сюрреалистические группы ведут активную деятельность в Париже, Мадриде, Лондоне и Лидсе, Праге, Стокгольме, Афинах, Коимбре (Португалия), Чикаго, на острове Денман (Канада), в Сан-Паулу и в Сантьяго. Кроме того, в этом перечне нельзя не упомянуть разбросанных по свету независимых участников движения, которые постоянно сотрудничают с сюрреалистическими коллективами. В связи с этим списком стоит, конечно же, отметить, что из‑за гнетущей политической обстановки никаких сюрреалистических объединений ни в Советском Союзе, ни позже в России не существовало, как не было их и в нацистской Германии, в фашистской Италии или в маоистском Китае. Однако в 1970‑е годы на перепутье между Лондоном и Парижем сформировалась группа арабских сюрреалистов