– Понимаете, Наталья, – вступила в разговор Вера, – мне кажется, я сегодня видела Вашего сына на том месте, которое мне очень важно найти, понимаете – очень, очень важно! Я потеряла там очень ценную вещь. И если бы он хоть как-то мне помог…

– Ничего не понимаю, – недовольно проговорила Наталья. – И что вы там делали с моим сыном? Он что-то украл?

– Нет, что Вы! Нет! Я просто подумала, что он мог бы мне показать…

– Собака у нее там потерялась, – пояснил Анатолий.

– Еще одна?

Женщина с недоверием уставилась на Гулину морду, торчащую из Вериной ветровки. И хотя это была чистой воды ложь, но сама мысль о том, что она могла потерять собаку, так потрясла Веру, что она вновь разрыдалась. И это помогло.

– Ладно, не реви. Разберемся. Виталик сейчас уже заснул, будить не стану. Да и смысла нет – тьма на улице. А завтра попробуем. Вы вообще чего на ночь-то пришли? Ночевать будете?

Вопрос был адресован обоим гостям. И ответили они по-разному.

– Нет-нет, – спешно вскричал Анатолий. – Я побегу, с вашего позволения. По идее, успеваю на последнюю электричку. Хотя бы «Взгляд» посмотрю.

– А мне идти некуда, – сказала Вера. – И сил больше нет. Может, дадите какое-нибудь ненужное покрывало. Я здесь прикорну. Я заплачу, Вы не думайте. Денег нет, но вот, – Вера схватилась за цепочку на шее. Она золотая. Можно сдать в ювелирку.

– Заходи, разберемся, – фыркнула Наталья. Похоже, «разберемся» было одним из ее любимых слов. – Внутри прикорнешь. А ты, Толян, давай двигай в темпе, если собираешься.

– Пока, сестренка. Позвони потом, расскажи обо всем. А Вам, Вера – успехов. – Анатолий чмокнул сестру в щеку и растворился в ночном пространстве.

Наталья провела гостий в помещение, которое тридцатью годами позже назвали бы студией. По одну сторону – кухонные шкафы, плита, мойка, большой водонагреватель, на противоположной стороне диван, обеденный стол. Имелись также телевизор и весьма профессионально выглядящая швейная машинка.

– Для кооператива одежду шью, – пояснила Наталья, уловив Верин взгляд. Садись сюда, чай пить будем. Ты ведь небось голодная?

Вера пребывала в таком стрессе, что совершенно забыла о том, что люди едят еду. А вот Гуля… Бедная собака!

– Мне бы вот ее хоть чем-нибудь накормить… – она посмотрела на Наталью жалобным взглядом, достойным самой Гули. – Она много часов ничего не ела, а у нее режим и лечебное питание. А обо мне не беспокойтесь.

– Слушай, давай на «ты», мы тут люди простые, – потребовала хозяйка. – К тому же, мы ведь, наверно, ровесницы. Тебе вот сколько?

– Сорок, – соврала Вера.

– Серьезно? А выглядишь моложе. А мне вот – тридцать три. Эх, жизнь… Чем твою псину кормить – даже и не знаю, – сменила Наталья грустную тему. – Пупки куриные разве… Давай я их быстро на сковороду кину и с пшенкой протушу?

– Давай попробуем, – обреченно согласилась Вера. Выбора не было. Лечебные консервы для собак мелких пород, страдающих заболеваниями ЖКТ, остались в двадцать первом веке…

А потом Вера отрубилась. Этот чудовищный марафон – ночная смена на работе, потом блуждание по лесу, потом пережитый стресс от невозможных, но произошедших событий… Все это требовало релаксации. Едва оказавшись в относительном покое, Вера провалилась в забытье, из которого ее ненадолго вывело только требование хозяйки переместиться куда-то в другое помещение. Она сомнамбулически проследовала за Натальей и, едва приняв горизонтальное положение, опять отключилась.

Солнечный свет слепил глаза. Оттого она и проснулась. Сев на раскладушке, Вера некоторое время окидывала окружающее пространство недоумевающим взглядом, не понимая, где она находится. Потом вспомнила свой яркий и неприятный сон о путешествии в прошлое… Или не сон? Что это за место, в конце концов? На полу перед раскладушкой сидела Гуля и призывно на нее глядела: «Пора гулять, хозяйка. Или ты предлагаешь мне совершать утренние процедуры здесь?» Неподалеку от псины стояла тарелка с остатками какой-то еды. Похоже, что Гулиной.