– Ты как, Принцесса Несмеяна? – подначил беззлобно. – Жива? На стенку лезть не хочешь?

– Если продолжишь делать так, как сейчас, то и дальше не захочу, – ответила она. – У тебя хорошо получается.

– Вот и замечательно, – Славик улыбнулся. – А то отскабливай тебя потом от стен да отдирай от потолка. Тут без лестницы никак.

– Так, хватит паясничать, не в школе.

Слава набрал в ладонь ещё немного геля и двинулся по ноге вверх:

– Ой, кто-то тут сидит и строит из себя слишком взрослую, а сам бегает собачонкой за тем, кто этого даже не ценит. Нет, ну правда: или разбежались бы совсем, или сошлись, а так…

– Ты мне зубы не заговаривай! – прикрикнула она. – Куда руки тянешь?

– Ну так тебе в икру тоже отдаёт, – сказала эта хитрая морда, наглая рука которой уже подбиралась к коленке, вызывая озноб и странную дрожь.

– Уже не отдаёт. Заканчивай! – нахмурилась Ника и попыталась отнять ногу.

– Куда собралась? – Славик не дал, удержал аккуратно, но настойчиво. – А как же перевязка? Только сначала пусть гель впитается.

Так они и сидели в двусмысленной позе. Вероника не знала, куда девать глаза, и одновременно чувствовала досаду. Почему сейчас с ней не Паша, а?!

– Ну как, впиталось? – наконец искоса глянула она.

Парень откашлялся и чуть хрипло ответил:

– Кхм, впиталось. Делаем перевязку?

– Делаем, – кивнула решительно, хотя в этот момент с удовольствием оказалась бы на другом конце кабинета.

И Слава, приподняв её ногу, подул на больное место, как бы окончательно подсушивая гель, а потом стал медленно наматывать на щиколотку эластичный бинт, попеременно интересуясь, не слишком ли туго. Туго не было, да и слабо тоже. У него получалось именно так, как надо. Интересно, где он приноровился делать перевязки?

Боль потихоньку стихала. То ли таблетка подействовала, то ли гель, но уже можно было думать о чём-то другом, кроме неприятной пульсации, а аппетитный запах-то никуда не делся. Плыл по кабинету, заполняя собой всё пространство.

– И что ты там из еды такой вкусное принёс? – не выдержала Ника.

– О, это я себе слоечки с мясом взял, – он закрепил бинт и со всевозможными предосторожностями надел на Веронику туфельку, которую сам же снял совсем недавно. – Увидишь, какие они сочные, – тоже захочешь. Я даже скажу, где их купил, ты ещё успеешь сбегать.

– Угу, на одной ноге. Снова прикалываешься?

– Ладно, ладно, уговорила, – вздохнул «доктор», – накормлю тебя, болезную. Мочи нет смотреть на девичьи страдания.

Вероника возвела глаза к потолку: неисправим!

– Только мне бы сначала… ну… в дамскую комнату, – пробормотала она. – Да и тебе бы руки после геля помыть.

Слава быстро поднялся.

– А вот это верно! А вот это правильно! Мне травиться нельзя: ещё не всю кровушку у тебя выпил.

Он снова подхватил Нику за талию, прижал к своему боку и понёс. И откуда столько силы? Сам весь твёрдый, будто из металла. Или это все мужчины такие? Всегда же был щуплым и худым, а сейчас и не разберёшь в этих безвкусных лохмотьях. Но, надо отдать ему должное, пахло от Славы приятно. Ничего сверх меры, просто лёгкий аромат, который едва-едва щекотал ноздри.

И чего он ходит как чушка какая? Сделал бы нормальную причёску, оделся как подобает… Глядишь, и девушкой бы обзавёлся. Хотя стоп, а с чего это она взяла, что он одинок? С того, что в школе у него никого не было и она уже просто привыкла к такому положению вещей? Или из-за его непрезентабельного вида? Так девушки разные бывают, может, кому-то ТАКОЕ и нравится.

Благополучно миновав коридор, Славик остановился возле уборной, открыл дверь и занёс Нику внутрь.

– Дальше я сама, – поспешно сообщила она и стала на здоровую ногу.