– По документам что?

– Вот, конечно, на другое имя. Были утеряны двадцать лет назад, восстанавливались через архив. Переехала жить в этот дом пятнадцать лет назад.

Закрываю ладонью глаза. Неужели получится?

– Скинь мне адрес, Сём. Спасибо.

Перевожу на его счёт обговорённый гонорар. Надеюсь, что в последний раз.

Смотрю на запястье. Рейс на Амстердам через несколько часов. Значит, поездку на Псковщину придётся отложить на пару недель.

Мама ушла от нас двадцать лет назад.

Августовским утром мы поехали на городской рынок, купить мне, уже шестиклашке, школьные туфли и блузку к новому учебному году. Старшей сестре, Марине, семнадцать и она первокурсница педагогического. Младшему брату, Вадику, шесть, он в детском саду.

На рынке мы выбрали мне красивые лакированные чёрные туфельки с бантиком и на толстом каблучке. Я была в восторге! Почти как у взрослой!

По дороге к выходу нас остановила худая цыганка с волнистым попугайчиком в руках.

– Птичка предскажет твоё будущее, девочка, всего за двадцать рублей! – сунула она мне под нос корзинку с плотно свёрнутыми бумажными трубочками.

– Вика, пойдём, – напряжённо сказала мама и потянула за собой. Я затормозила. В кармане как раз лежали четыре монеты по пять.

– Мамочка, пожалуйста! – Взмолилась я. Жёлтый попугайчик сидел на краю корзинки и был удивительно милым. Я достала монеты.

– Вика убери!

– Пусть ребёнок узнает своё будущее, женщина, – усмехнулась гадалка. – Птичка моя вас не покусает, я тоже.

Мама громко цыкнула и приказала мне убрать деньги. Достала из кармана две купюры по десять и сунула в протянутую руку хозяйке попугайчика. Тот живо полез в кучу, перепрыгивая по трубочкам и, чирикнув, выцепил записку, перетянутую чёрной нитью.

– Дома посмотрим, – сказала мама и потащила меня дальше.

Вот только дома нас ожидал неприятный сюрприз. Отец нашёл мамину заначку, купил бутылку, распил её и маялся на кухне.

– Никто меня не понимает, не ценит и не любит! – стенал он, дёргая себя за волосы. Когда-то папа был многообещающим выпускником режиссёрских курсов, снял высоко оценённую критиками короткометражку, но вскоре встретил маму, которая неожиданно от него забеременела. Пришлось срочно жениться и хвататься за первую же работу – руководителя маленькой детской студии в Зеленограде. Совсем не тот уровень, о котором он мечтал.

Уверена, мама, пусть и танцовщица кордебалета, – но зато в «Большом»! – тоже не грезила о таком завершении карьеры. Родилась старшая сестра, денег катастрофически не хватало, пришлось пойти хореографом в ту же студию, ставить в третью позицию маленьких дочек любительниц балета.

К началу девяностых и к моему рождению папа уже хорошо пил. Мама тащила всё в одиночку, выполняя за отца его обязанности на работе и пытаясь справляться с ненавистным бытом.

Папин демарш взбесил её до глубины души. И так довольно взрывная, – говорят, я пошла в неё нравом, – она вырвала у папы бутылку и вылила остатки в раковину.

– До чего ты мне надоел! – Кричала она. – Угробила на тебя лучшие годы своей жизни! Почему я не вышла за Антона Выготского, когда он мне предлагал!

– Ну так и выходи, кто тебе мешает! – орал отец. – Вертела передо мной задом! Загубила мою карьеру!

— Вот и выйду! Уверена, он меня и с тремя примет! И не придётся мне пахать за двоих взрослых! Мужик, называется! Дома даже хлеба нет!

– Вали отсюда! – кричал отец. – Тощая бесталанная лошадь!

Мама схватила сумочку и выскочила из дома.

И больше не вернулась.

4. Глава 4

С тяжёлым сердцем возвращаюсь из Нидерландов домой.

Переживаю за подругу Машку, которую муж шантажом заставил вернуться в семью. Всегда чуяла, что её Андрей ещё тот маньяк! Как бы она опять не впала в депрессию. Она же скрытная, как чёртов шпион. До конца не признается, что плохо.