Когда прекратила литься вода, пельмени были готовы. Я захватил из морозилки вчерашнюю водку и со всем этим проследовал в комнату. Ольга в прихожей расчесывала короткие мокрые волосы. Моя рубашка ей идет.

– Ну, как прошел день? – бодро поинтересовался я, когда она закончила ужин. – А то я уже отчаялся ждать, пока ты сама решишься рассказать.

– Сейчас, – произнесла Ольга, откинувшись на диване и прикрывая глаза. – Пять минут – и я приду в себя.

Пять минут шли долго, как никогда.

– Отец вчера уехал с работы в десять вечера, – внезапно начала она, не открывая глаз. – В половине одиннадцатого у него была назначена встреча в ресторане «Рафаэль», что на Бауманской. Охрану он отпустил, сказав, что домой доберётся сам. С кем встречался и по какому вопросу – этого никто не знает, равно как и того, во сколько точно он был дома. Но это удалось установить – квартира снята с сигнализации в пять минут первого. Я приехала где-то минут через сорок пять. Что произошло за это время и был ли отец дома один – неизвестно. Время позднее и любопытные соседки уже спали. Это пока всё, что удалось добыть.

– Или, другими словами, почти ничего, – вставил я.

– Я на другой результат и не рассчитывала, – парировала она. – Было бы слишком просто.

– Ну а…

– Ну а с хлюпиками получилось так, как ты и предсказывал: подошла девица с моей фоткой, пообещала подкинуть деньжат и попросила хорошенько проучить мымру, которая якобы отбивает у нее жениха, – тут она улыбнулась. – Те, преисполнившись праведным гневом, и рады стараться. Бутылку дала сразу, и даже тяпнула с ними из горлышка, слезу пустила… Я попросила отпустить дуралеев, заявление забрала. Они мне, между прочим, руки были готовы целовать. Обещали всячески содействовать поимке бессовестной обманщицы. Я им телефон оставила, дала мелочь на пиво и отправила домой отсыпаться.

– Это вербовкой, вообще-то, называется. Доклады будешь письменно принимать или как?

– Тебе все смешно. Только это, по-моему, пустышка. Вряд ли они еще её встретят.

– Тебе виднее, хотя чем черт не шутит…

Она озабоченно кивнула:

– В общем, не густо нарыла. У тебя что?

Я коротко рассказал о своих мытарствах.

– Хоть здесь всё по плану, – задумчиво сказала она. – Я боялась, тебе не дадут этого сделать.

– Это как так? – осведомился я.

– А так. Позвонили бы по редакциям, посоветовали бы не иметь с тобой дела. Мол, ты уже привлекался за клевету и вообще подсовываешь непроверенные факты… Делов-то. Кому сейчас судиться охота…

– Но ведь эти факты поддаются проверке, – уверенно сказал я. – Стоит позвонить церковникам…

– … и они скажут, что это очередная «утка», у них все в порядке и никогда ничего не пропадает. Им огласка не нужна, потому мы первые ходить не вправе. Мы пока информацию только собирать можем, а не пользоваться ей… А церковники, кстати, уже и подделку наверняка заделали, и я очень сомневаюсь, что отдадут её на экспертизу.

«Резонно, резонно, – думал я. – Драка со связанными руками. Ведь в тех публикациях хотя и говорилось о кресте Николая II, но ни слова не было о том, что он похищен. Однако.»

– Как действуем дальше? Есть конструктивные идеи?

– Впереди самое трудное и опасное. Отец успел разработать того генерала из ФСБ. Наружка «Мишеля» ничего такого не установила, кроме одного: судя по всему, внеслужебные встречи генерал проводит не на службе и не дома, а в небольшом полуподвальном ресторанчике «Слобода». Тоже, между прочим, на Бауманке.

– Данными наружного наблюдения не порадуешь?

– Держи.

Ольга вытряхнула из тощенькой папки несколько листов с компьютерном текстом. Потом добавила несколько цветных фотографий.