Дождь тоже глянула на него, а затем кивнула Балраму:

– Похоже, от этого рога зависит очень многое, господин. А что, если он замолчит? Что, если господин Кришна будет убит?

Кришна в ужасе уставился на нее.

– Господин! – В комнату вбежал, тяжело дыша, гонец, его грудь часто вздымалась, а лицо было покрыто пылью и сажей. Он что-то прошептал высокой охраннице, стоящей рядом с Дождем. Жилистая, слишком молодая, чтобы быть солдатом, женщина скинула капюшон, под которым оказались серо-голубые глаза и коротко подстриженные иссиня-черные волосы, торчащие во все стороны. Оспины покрывали ее щеки и дерзко торчащий нос, а поверх поношенной запачканной формы висела целая мешанина амулетов. У бедра виднелся короткий меч в потрескавшихся деревянных ножнах.

– Магадханцы отвели свои силы! Мы победили! – объявила она хриплым от радости голосом.

– Полегче, Буря, – предупреждающе окликнула ее Дождь, хотя и сама была не в силах сдержать улыбку. Буря. Кришна поморщился. Что за имена?!

– Но как? – Балрам был явно обеспокоен тем, что его лишили возможности героически погибнуть.

– Хм, мы не знаем, – пробормотал посыльный.

Среди воинов и воительниц, которые никак не могли поверить в случившееся, воцарилась странная тишина. Кришна не удержался, вскинул голову к небу и расхохотался. Его волосы блестели на солнце, оттеняя смуглую кожу и синие глаза, настолько темные, что даже при солнечном свете они казались фиолетовыми.

– Думаю, мы никогда не найдем ответа на этот вопрос, не так ли?

– Повелительница войны, пора расплатиться по счету. – Кришна озорно улыбнулся Сатьябхаме.

Балрам, перегнувшись через зубцы, озадаченно закрутил головой, как будто у него на шее был маятник:

– Как ты… почему они отступают?

Сатьябхама сняла шлем.

– Что ж, я разочарована. Но пари есть пари. Приходи в мои покои сегодня ночью, муж. Я подготовлю что-нибудь особенное.

– На этот раз пусть это будет что-нибудь романтичное, Сатья. Кандалы и клубника слегка разные вещи.

Дождь и Балрам обменялись испуганными взглядами. Буря хихикнула.

– Приношу извинения за лишнюю информацию, дамы. Мой брат, конечно, привык к подобному, – сказал Кришна.

– Это не значит, что тебе стоит снова и снова надо мной издеваться, – проворчал Балрам.

Кришна собирался продолжить разговор, но Сатьябхама оттащила его в сторону. Балрам сочувственно похлопал Дождь по плечу:

– Прости моему брату его манеры, Дождь.

– Все в порядке, мой господин, – стоически ответила та. – Это уже произнесено. Мне осталось лишь напиться, чтобы та часть моего разума, что способна создавать образы, попросту захлебнулась.

Усталый и израненный Кришна проснулся в синяках и уставился сухими глазами за окно. Еще не рассвело, но в коридоре все слышался шум. Мужчина устало повернулся на кровати и увидел обнаженную Сатьябхаму, сидящую спиной к нему на каменной скамье и расчесывающую волосы перед зеркалом, украшенным кинжалами и амулетами. Сатьябхама никогда бы и не глянула в зеркало, украшенное розами и херувимами. Мы – это наша репутация.

Она оделась, но лишь после того, как Кришна полностью оценил длинный шрам у нее на спине. В какой-то давно забытой битве чей-то удачливый меч пробил ее броню, оставив глубокую рану вдоль позвоночника. Израненная кошка из джунглей…

Легкое шевеление. Кришна улыбнулся:

– Иди в постель, Сатья. Ты нагая и столь далека от меня… Что просто замерзнешь! – Он нахмурился, снова услышав голоса за дверью. – Или, по крайней мере, задерни занавеси на кровати. У меня такое чувство, что нас вот-вот потревожат.

– Я никогда не была сторонницей скромности, Кришна. – Сатьябхама натянула хлопчатобумажное