– «способный менять кожу». Позднее они обрели свои названия и в других странах: loup garou во Франции, lupo mannaro в Италии, lob omen в Португалии, hombre lobo в Испании, Werewolf в Германии, волколак (человек в волчьей шкуре) в России, wilkołak в Польше, vukodlak в Сербии и qutrub (cucubuth) в Арабских странах. Все эти слова означают «оборотень», «человек в волчьей шкуре», «зверь». В краях, где волков не водилось, их заменили другими хищными животными: в Индии – тиграми, в Африке – леопардами, львами, гиенами и шакалами; в Китае и Японии – лисами{142}. Верования народа навахо в оборотней были описаны еще в 1940-х{143}.

Долгая и витиеватая история веры в оборотней и в их связь с изнасилованиями, увечьями, убийствами и каннибализмом восходит к древнегреческому мифу о Ликаоне, царе Аркадии, который был превращен Зевсом в бродячего волка за трапезу, во время которой на стол было подано человеческое мясо (о чем, разумеется, никто не знал). В мифах также есть история о жителях горы Парнас, которых стая воющих волков увела на вершину, где они и основали новый город под названием Ликорея. Согласно легенде, парнасяне практиковали ритуал «Ликаоновой скверны», во время которого в жертву приносился ребенок: из его внутренностей готовили блюдо и скармливали пастухам, после чего один из них превращался в оборотня, обреченного восемь лет скитаться и способного вновь стать человеком, только если все эти годы не притронется к человеческому мясу{144}. Вопреки распространенному заблуждению, термин «ликантроп» происходит не от имени мифического царя Ликаона, а от корня lykos («волк»), сходство же этих слов – лишь случайное совпадение{145}.

В книге о природе садизма под названием «Из человека в зверя: садизм, мазохизм и ликантропия с точки зрения антропологии», написанной в 1948 году (кстати, в ней же он одним из первых использовал термин «серийное убийство»), Роберт Эйслер утверждает, что древние мифы об оборотнях вместе с феноменом садистских сексуальных серийных убийств с элементами каннибализма заложены в памяти нашего триединого мозга с древних времен, когда человек начал отходить от вегетарианства и стал еще и хищником, что случилось примерно в эпоху последнего ледникового периода, закончившегося около пятнадцати – двадцати двух тысяч лет назад{146}.

Весьма интересная теория. Сегодня, безусловно, ряд убедительных фактов свидетельствует о том, что физически люди не приспособлены охотиться и есть мясо, поскольку у нас нет настоящих клыков (мы их только так называем) и когтей на руках – они больше подходят для сбора плодов и листьев, чем для охоты, убийства и разделывания добычи. У людей длинный кишечник, тогда как у плотоядных животных он обычно короткий, чтобы быстро выводить гниющее мясо из пищеварительного тракта{147}. Все это говорит о том, что от природы мы не всеядны, и, по словам Эйслера, это сегодня и гложет нам душу. Во второй главе мы видели, как во времена голода и переломных эпох примитивные гоминиды-вегетарианцы от Homo erectus и Homo neanderthalensis до Homo sapiens начинали охотиться и есть мясо и даже прибегали к каннибализму, если возникала острая нужда (сельское хозяйство мы не развивали вплоть до десяти – пятнадцати тысяч лет назад).

Эйслер считает, что, прежде чем отступил последний ледник, в холодном климате не было достаточно трав, ягод и кореньев для еды, и поэтому люди стали хищниками, начали есть мясо и одеваться в звериные шкуры для сохранения тепла, а когда и такой добычи становилось мало, то доходило до актов каннибализма. В конце концов эти одетые в меха двуногие хищники, похожие на поросших шерстью монстров (вервольфов, или оборотней