Может туфель и был бы удобен для ходьбы. Мягкий такой. Но не вызывал он у меня доверия, и к тому же не подходил по размеру. Да и вообще, туфель имел вид весьма потрепанный и неказистый. Поэтому я решил остаться в своих кроссовках. Пусть они и потеряли свою форму, побывав в морской воде, но пока вроде по швам не расползались. А то что, когда они высохли, на черной коже кроссовок появились соленые разводы, так кто на это смотрит? Зато я к ним привык, да и крепкие они были. Собственно потому и не видел смысла их менять.

Засунул туфли поглубже в мешок и бросил его на землю. Потом снял с себя свою порванную рубаху, одел ту, которая была в мешке и заправил ее в джинсы. Да… Ладно, сойдет! Потом натянул куртку и, собрав мешок, сел на бревно.

За то время пока я переодевался и разглядывал странную одежду, Гальтен с Ульгаэлем сидели около костра и тихо о чем-то переговаривались. Над костром, на палке висело несколько приличных кусков мяса. В стороне на кожаном мешке лежал каравай хлеба, четверть круга сыра, пара яблок и две бутылки из темного стекла.

Гальтен поглаживал свою черную бородку и слегка улыбался, поглядывая на Уля. Тот потирал ушибленную щеку и виновато пялился в костер.

Когда я присел, наступило тревожное молчание и продолжалось оно несколько минут. Только Гальтен тихо напевал себе что-то под нос и переворачивал мясо. Ульгаэль бросал на меня редкие, несмелые взгляды. Уж не знаю, о чем они там переговаривались с Гальтеном, но выглядел Уль совсем пришибленным.

– Ты обещал рассказать, почему Уль напал на меня? – обратился я к Гальтену.

Ульгаэль бросил на меня короткий взгляд, потом на своего мастера и тяжело вздохнул.

– Несколько лет назад его семья вместе со всем городом погибла в пожаре, – тихо произнес Гальтен. – Виновным признали мелкого помещика Шои Радаонта, по сути дела сумасшедшего старика, балующегося с запретными знаниями. Схватили и заперли. Суд отложили на этот же вечер, а пока спешно возводили эшафот на площади среди развалин и головешек.

Нахмурившись, я остановил Гальтена жестом руки.

– Подожди! Так, если тот Радаонт был стариком, которого казнили, как я-то им мог оказаться? И что еще за запретные знания, колдовство что ли?

Гальтен весело хрюкнул, но посмотрел на застывшего в печальной позе Ульгаэля и без смешков произнес:

– Можно сказать, что и колдовство. Но штука в том, что когда виселица была готова, обнаружилось, что Радаонту каким-то образом удалось избежать суда. Он просто пропал из закрытой камеры в неизвестном направлении.

Я хмыкнул.

– Ну, так если он был колдуном, мне кажется, ему это было не трудно. Да и как можно поймать и заточить в тюрьму человека с такими способностями?

Гальтен согласно кивнул и легонько похлопал в ладоши.

– Браво, – произнес он и махнул в сторону парня. – Я ему то же самое говорил, но уперся и не хотел мне верить. Мщение туманит ум!

Уставившись на Ульгаэля, я обратился уже к нему:

– И все равно мне не понятно, почему ты меня посчитал тем самым Радаонтом. Услышал мое имя и все?

Парень опустил голову еще ниже и не сразу ответил, но когда заговорил, голос его был достаточно твердым.

– Когда мы нашли тебя в пещере, – проговорил он, поднимая голову смотря прямо мне в глаза, – ты был в бреду, метался и что-то бормотал. В какой-то момент ты очнулся на несколько секунд, и мастер узнал твое имя. Вот тогда я и подумал, что ты тот самый колдун, только омолодился каким-то образом.

– Ясно! – кивнул я. – Можешь не переживать, я к тому колдуну никакого отношения не имею.

Ульгаэль выпятил губы и резко качнул головой.

– Знаю. Мастер мне уже объяснил.