Отдаю посуду и перевожу хмурый взгляд на замерших людей. Вернее, олигархов местного розлива. А некоторые и всероссийский уровень потянут. Деньги у них есть, только мыслят эти деятели однобоко. Не все, но большинство.

Толпа чётко делилась на малую часть, которую составляли представители знатных родов – Заболоцкий, Колычёв, Корецкий, Кропоткин, Мещерский, Плещеев, Пушкин и Тебет-Уланович.

Купеческие рода представляли – Иголкин, Кошкин, Меншиков, Поганкин, Ямской, а также братья Русиновы, Скрипины и Сырковы. Остальные торговцы попроще, но всё равно входят в число богатейших людей Новгорода и Пскова. Думаю, по совокупному капиталу они способны превзойти даже москвичей.

Иголкин добрался до Новгорода чуть ли не раньше меня, зная о собрании. Оно и верно. Психология здесь такая, что примелькаешься монарху и получишь какую-нибудь выгоду. Только меня откровенно побаиваются. Дураки, конечно. Я никогда не накажу человека без вины. А вот проявившего себя награжу. Иногда мои советы, особенно купцам и промышленникам, гораздо ценнее, нежели материальные блага. Умные людишки это давно осознали. Значит, Афанасий относится к этой редкой категории моих подданных.

Отдельно от толпы бояр с купцами и немного впереди стоят: губернатор Новгорода – князь Фёдор Семёнович Урусов, его товарищ – Никита Степанович Бухвостов и глава канцелярии – Василий Мануйлов. Кстати, последний является моими глазами и ушами в регионе. Это очень удобный способ держать руку на пульсе происходящего. Но даже толковый Никитка не может отследить все губернские дела. И есть опасность, что столь нужного человека могут перекупить. Однако прочь паранойя.

– Мой царственный брат Карл Шведский признал произвол своих чиновников и купцов, творимый против русских подданных, – машу рукой Лихачёву, который достал документы, выданные королём. – Назначайте толковых людишек и немедля посылайте их в Нарву, Ревель и Стокгольм, где вас обобрали или ещё как обидели. Лучше не тяните и куйте железо, пока горячо. Но думаю, откровенного обмана более не будет. Уж слишком зол был Карл. Ведь это урон его чести. И впредь воров разных, таможенников или купцов, король будет наказывать вельми строго. Далее все вопросы будете решать в суде. Мы договорились, что теперь в каждом магистрате сядет человечек из России, дабы шведы дела не затягивали. Любое дело не должно рассматриваться более седмицы. Грамота об этом тоже имеется. Сами представителей выберете? Или лучше своих назначить?

– Сами, царь-батюшка! Нечего тебе ещё о таких мелочах беспокоиться. И огромный тебе поклон от всех торговых людей Великого Новгорода!

Иголкин первый пришёл в себя от столь неожиданной новости и решил ковать железо. После того как купцы дружно отвесили мне поясной поклон, выскочка удостоился парочки хмурых взглядов. Афанасий не маленький и знает что делает. Значит, чует за собой силу, раз щёлкнул по носу более богатых коллег. Кстати, у меня к нему меньше всех претензий, которые сейчас обрушаться на расслабившихся торгашей. Вернее, купчину надо хвалить, а не ругать.

– Ещё я договорился, что ныне шведские купцы имеют право торговать по всей России, вплоть до Астрахани. Если захотят, то и до самой Персии, – судя по вмиг наступившей гробовой тишине, удар оказался верным. – Подданные Карла могут также закупать шёлк и специи по общим ценам. Помимо всего прочего, со следующего года вводится запрет на продажу поташа. А добывать его запрещено с сегодняшнего дня. Далее можно вывозить только товары из него полученные – красители, мыло и стекло. При этом все срубленные деревья, ушедшие на производство поташа, необходимо возместить, посадив новые. Этот вопрос будет в ведении канцелярий губернаторов по всей Руси. А то ещё начнёте сажать кусты с берёзами вместо сосен и елей. Через два года запрет коснётся пеньки. Вывозить я разрешу только верёвки и полотно. Хотя весомую часть последнего будет выкупать казна. По хорошим ценам, не переживайте. Никто не будет заставлять людей работать в убыток.