– А ты легко развешиваешь ярлыки, приятель! – Остановил лавочника незнакомец. – Ты высмеял спящего Нахора, который ничего дурного тебе не сделал, а теперь с такой же легкостью прилюдно чернишь имя друга моего, с которым даже не знаком?

– Я – винодел, сын Толомея-кровельщика. – Ответил лавочник под осуждающими взглядами собравшихся. – Я езжу со своим вином по всей округе. И у меня есть уши чтобы слышать то, что говорят люди. И слышу многое!

– Уши? Вот чем ты гордишься? – Переспросил его смельчак с улыбкой и люди вокруг захихикали, а сам лавочник насупился. – Что ж, уши – это прекрасно! Мы все это знаем, – он протянул ладони к окружающим. – Потому что уши есть у каждого, да! Но, к сожалению, присутствие ушей не всякий раз свидетельствует о присутствии ума.

– Не хочешь ли ты сказать что я безумен? – завёлся винодел, – Или что безумны те, кто вынес приговор и называет вора – вором?

– О, не-ет, уважаемый винодел, сын Толомея-кровельщика! – протянул в ответ человечек, – Разве справедливо в споре обвинять в безумии того, кто сам винит других? К тому же, для нашего разговора это будет бесполезно, так как безумие не является грехом. Как, впрочем, и наличие ума.

– Так что же сын Абба? Он по-твоему обвинён несправедливо?

– Несправедливость – длинное слово, винодел, сын Толомея! И мы с тобою лишь нагоним скуку на этих почтенных граждан, если будем рассуждать об этом. Давай поговорим о том, что понятно всем. О хитрости. О жадности. О страсти. Об этом можно говорить бесконечно, не так ли? А уж куда интереснее, если такие истории происходят не с твоим соседом-бедняком, а со знатной или даже коронованной особой. Самые любимые наши легенды сложены о прелюбодеяниях венценосцев. Каких тебе ещё угодно доказательств их нечистоплотности?

– Но сын Абба был обвинён…

– В чем же? Лишь в том, что Рим считает его злодеем? Рим называет его убийцей? Я не видел этого убийства. А ты, винодел, сын Толомея? Ты видел, как Бар-Абба кого-то лишил жизни? А ты, Нахор? А вы, почтенные граждане?

Но Нахор спал, а почтенные граждане расценивали горячий спор как бесплатный спектакль и не собирались принимать в нем участие. Человечек же принял это молчание по-своему и сокрушенно произнёс, будто в назидание несмышленым детям:

– Вам говорят, что Бар-Абба убил, но не говорят, кого. Вам говорят, что он злодей, но в чем его злодейство? Не говорят. Ведь не говорят?

– Так кто же он, твой невинно осуждённый друг? Расскажи про него! – Винодел даже вышел из-за прилавка ближе к собеседнику, ожидая ответа на свой вопрос.

– Он хочет счастья всем. Он считает, что счастье – это довольство во всем. – Охотно ответил человечек, – Но такое счастье не готовы разделить с нами римские начальники. И так он стал им неугодным и опасным бунтарем. И он взят под стражу. И от того, что римский префект не скажет «этот неугоден, ибо хочет себе и другим счастья», он назван и злодеем, и убийцей! Вот кто таков мой друг и сын Абба, уважаемый винодел! Вот кто он таков, почтенные горожане!

– Какая ложь! Ты хитрые сплетаешь

Объяснения тому, что хочешь

Скрыть от остальных.

Ведь если ты и в правду друг злодею,

То знаешь подлинно историю его.

Его злодейство названо: убийство!

Ты хочешь получить от нас ответ,

Кого убил твой трепетный страдалец?

Который, по твоим словам, невинно

Был осуждён за то, что неугоден?

Он брата моего отца зарезал – вот что!

Он сделал это злобно, не жалея,

Не сомневаясь, не дрожа рукой.

Свидетельствую: кровь моей родни

Пролил твой друг, преступник, сын Абба!

Свидетельствую: Бар-Абба виновен!

И вся моя семья, и брат, мы все

Придём на место казни. Вместе будем