– Ты! – сказал Патрик.

– Что? – спросил отец, посмотрев на нас двоих.

– Ой, ничего.

– Если ты собираешься что-то сказать, – произнёс отец – скажи это так громко, что бы каждый мог услышать тебя!

Патрик кивнул.

– О господи, ты понимаешь меня? – крикнул папа.

– Да, сэр.

Я усмехнулся, посмотрев на Патрика, пытаясь поймать его опущенный взгляд.

– Это касается и тебя тоже!

Я взглянул на отца. Даже сидя, он был высоким. На пять, шесть футов, он был выше остальных. Ярко-рыжие брови только усиливали его взгляд, направленный на меня.

– Да, сэр. – сказал я.

Лицо отца вытянулось. Он раздвинул волосы руками. Его взгляд был направлен на меня и на Патрика. Селеста смотрела то на нас, то на отца. Ее ногти постукивали быстрее.

– Билл, что ты сегодня делал на работе? – спросила Селеста.

– Что…то же самое, что и вчера.

– Ты связывался с Гонконгом?

– Да… мне придётся поехать туда на следующей недели. Они хотят незамедлительно подписать документы на новую офисную площадку. – ответил отец.

Он сделал глоток из бокала и со стуком поставил его на стол.

– Папа, а эти люди из Гонконга собираются построить еще одно офисное здание на острове Сайпане? – спросил я.

Отец отвел взгляд с тарелки со спагетти. Его глаза застыли, глядя на меня. Я опустил голову в низ.

– Да, собираются. И их называют китайцами, а не Гонконгцами! Проведя учебный год со своей мамой в Арканзасе, ты возвращаешься сюда и разговариваешь как засранец. О мой Бог!

– Билл. – произнесла Селеста.

– Не стоит вмешиваться! Это правда!

Я сосредоточил своё внимание на журнале, лежащим на коленках.

– У нас есть ещё вино? – спросил отец.

Селеста ушла на кухню. На белой стене рядом с Патриком виднелось слабое, пурпурное пятно. Каждый раз, когда папа терял самообладание, все бросалось в эту стену. Я молча молился, чтобы сегодняшнее вечернее вино было хорошим.

– Вот дорогой. – сказала Селеста, наливая дрожащими руками вино.

– Какого оно года? – спросил отец.

– Ммм, это…с прошлого года. – ответила Селеста.

Мой отец выпил из стакана.

– Неплохое.

Я решил попытаться еще раз. Я видел в его глазах, что мне все еще надо быть с ним на стороже. Обычно три бокала вина побуждали его на разговоры. Однако вино не всегда его успокаивало. Я помню, как однажды в Штатах, я ловил в пруду с ним рыбу и задал ему вопрос.

– Папа, а что ты думаешь о Боге?

– Никогда больше не спрашивай меня об этом! – он сердито сказал, сжимая губы.

Я пытался спросить про многое в тот день. Он встал и пошёл к грузовику. Мне пришлось по-быстрому всё свернуть, взять рыболовные снасти и добраться до машины, прежде чем он уехал бы. Он преподал мне большой урок в тот день, который хорошо всплывал у меня в памяти, при попытке поговорить с ним…

– Пап, как это работает… твой бизнес с китайцами? – спросил я.

– Китайцы. Что ты имеешь в виду?

– Как твоя работа…работает?

– Сынок, я ж тебе уже говорил.

– Я знаю, папа, но я всё ещё не понимаю.

– Я купил здесь землю, разработал её. Китайские и японские бизнесмены скупают у меня её и строят на ней заводы.

Папино толстое лицо расслабилось. Он поднял глаза в вверх, когда заговорил. Это вселило в меня бодрость.

– Что же означает рабочая земля? – спросил я, желая воспользоваться его сменой настроения. Он прокашлялся.

– Большая часть острова – джунгли…болота. Я беру бульдозер и расчищаю растительность, а также убираю снаряды и технику, оставшиеся после Второй Мировой войны. Затем я продаю или сдаю в аренду землю.

Я съел ещё немного спагетти и представил картинку очищения земли. Бульдозеры взрывались красным огненным пламенем.

– Папа, а бомбы и гранаты, оставшиеся со Второй Мировой войны, взрывают твои тракторы?