Вот Алексей и предложил загрузить местных своими проблемами.

Им же надо.

А значит, что? Правильно. Пускай сами и вертятся. Ищут грамотных людей в эти управы. Или обучают. Или еще как выкручиваются. А губернаторы и префекты присмотрят.

Кроме того, царевич предложил создать небольшую канцелярию в Москве, чтобы принимать ежегодные отчеты от земских властей по народонаселению, собранным налогам и прочим стандартным формам. С тем, чтобы можно было сравнивать с отчетами губернаторов и префектов. Очень неудобная штука для назначаемых чиновников. Ведь в случае расхождений могла приехать ревизионная комиссия.

Кроме того, эта реформа была единственным путем к нормальной и адекватной переписи населения. Такой, без которой ввести подушную подать и навести порядок в налогах попросту не получилось бы. Во всяком случае, в разумные сроки.

Старосты районные теперь сами были должны были своих людей по головам пересчитать. Да с указанием пола, возраста и профессии или талантов, ежели они имелись. А потом каждый год отчет подавать о движении народонаселения. И уездные предводители такой же отчет подавать должны были. И губернские.

Могли считать и через одного.

Не беда.

Да только в случае голода в эти районы помощь будет отсылаться сообразно названной численности едоков. Заявили сотню? На сотню и получите. Судьба остальных же остается на совести старосты. Пусть к нему жители претензии и предъявляют… хоть словами, хоть вилами…

Поначалу вряд ли все поверят. Крестьяне скептичны. Но после первых волнений должно утрястись.

В дополнение к этому Алексей планировал проводить выборочные ревизии. Уж что-что, а какой-нибудь район оцепить и вдумчиво проверить было можно. Сравнив с теми бумагами, что подавались наверх.

Ну и внутренний контроль. Куда без него? Ведь Алексей предложил царю ввести ответственность за склады те продовольственные, что для борьбы с голодом, их устроение и наполнение на управы и префектов с губернаторами. Да не простую ответственность, а головой и семейным имуществом. В новом законе вообще вопросам ответственности много внимания уделялось. Так что по идее все друг за другом должны будут присматривать. И постукивать. Тихонечко так…

– Мы с тобой, Василич, в уездное, а то и в губернское собрание войдем. Чай, не последние люди. А значимо, что?

– Что?

– Вот как губернатора держать будем, – сжал свой кулак Демидов. – И я ладно – дружбу вожу с царевичем. Да и к царю на поклон могу сходить, коли приспичит. Так что меня не обижают. А теперича и иных трогать особливо не станут.

– Дай-то Бог, – перекрестился купец. – Хотя верится с трудом.

– А чего тут верить? Губернатор али префект пожелает, по обыкновению своему, взятку взять. Ты давай. А сам бумажку о том посылай наверх. Так и так. Вымогал. Дал. Ну и ежели совсем заест – ему все это припомнят. Что царь, что царевич за развитие торговли да дел заводских горой стоят. Не простят и не забудут.

– Так и они на нас будут бумажки собирать, – усмехнулся купец.

– А как же? Будут. Палка та о двух концах. Но все одно – продых будет. И немалый…

Меншиков медленно и торжественно зашел в довольно просторное помещение. И, пройдя к своеобразному президиуму, там и разместился. За столом. Небрежно бросив на него свою папку.

Рядом с ним встал какой-то упитанный мужчина в пышном наряде и переводчик. Мал-мало немецкий язык Александр Данилович разумел, но решил пока не светить этот факт и послушать, чего местные болтают.

Сел.

И медленно обвел взглядом присутствующих.

Таким характерным. Какой есть только у самых матерых конкурсных управляющих. Способным с ходу оценить стоимость различного имущества.