И о чудо! Уже к 1705 году в европейской части России не осталось ни одного настоятеля, который бы не умел читать-писать-считать. Хотя до того были редкостью…

Что было только началом. Так-то Петр Алексеевич по совету сына требовал получения каждым настоятелем хорошего и комплексного образования. Прямо-таки университетского уровня. Понятно – такое быстро не получить. Но три семинарии церковь уже открыла и, согласовав программу с царем, пригласила туда хороших преподавателей из Европы и отчасти из иных патриархатов православных.

Что будет дальше? Сложно сказать. Пока, по крайней мере, она шевелилась…

Сейчас же Алексей ехал с отцом к патриарху для того, чтобы предложить еще один способ улучшения финансирования. И как следствие, новую нагрузку.

Церкви должны были стать начальными школами.

Не все и не только, но многие.

Для чего их требовалось оснастить лавками, столами и прочим. Чтобы вне служб проводить занятия с местными детьми из общины и охочими взрослыми. Программа, предельно усеченная, состояла всего из трех предметов: чтения, письма и счета.

Оснащение церквей за счет казны. Всякий расход, идущий на данное дело, тоже. Мел там или еще что. Ну и доплаты – за обучение. Сверх того, священники должны были ежегодно подавать списки учащихся с отметками об успехах и талантах. За каждый выявленный талант также доплачивали.

– Это не так просто сделать, – покачал головой патриарх.

– Священники не справятся?

– Как знать? – пожал он плечами. – Дело даже не в этом. Вот ты, Алексей Петрович, сказываешь о том, что надобно учить по единому образцу всех. По единому учебнику. А где мы его найдем? Их же десятки тысяч потребуется напечатать. Детям как-то надо учиться писать. Для сего требуется бумагу, чернила и перья изводить. Много. На доске или восковой дощечке, как ты сказывал, можно, но это не даст навыка письма практического. Чернилами ведь – это совсем другое. Ты представляешь, СКОЛЬКО это всего потребуется?

– А давай посчитаем. Прикинем – откуда и как добыть.

– И казна готова на такие траты? – поинтересовался патриарх, глянув на царя.

– Готова. Хотя пока ясности в понимании сумм нет.

– Но ради чего? Зачем крестьян грамоте и счету учить? Как это поможет им землю пахать?

– Землю пахать – никак, – ответил за царя сын. – Но нам на мануфактуры нужны работники. Читать им там и писать, может, и не придется, а вот от учебы не отвертеться. И те, кто смог освоить чтение, письмо и счет, точно и со станками справятся. Во всяком случае, в этом есть твердая надежда. Да и вообще… много где такие люди пригодятся. Купцам, в приказы, да и вам.

– Не перемудрить бы…

– А где тут мудрость великая? – хмуро спросил царь.

– Так я не против обучения. Но раньше же так не делали. Где это видано? В церкви наставить парт учебных. Сие на грани ереси, мыслю. Люди роптать станут. Это ведь рушит старину.

– Так отчего же в православных церквях орга́нов нет?

– А при чем тут органы?

– Как при чем? В Восточной Римской империи, что столицу имела в Константинополе, органы были широко распространены[20]. И именно оттуда они попали к католикам. А у самих держались до самого их завоевания османами, их применяли, как и у католиков, в службах, дополняя хор. Вот я и спрашиваю – отчего в наших православных церквях их нет? Это ведь рушит старину.

– Это было давно, – хмуро ответил патриарх.

– Церковь меняется. Любая. И православная не исключение. Развивается вместе с миром. Не всегда это развитие здравое. Но отрицать его нет смысла. И сейчас, мыслю, церкви пора сделать новый шаг вперед. И через учебу закрепиться в сердцах простых людей.