– Но ведь он тебе еще понадобится, – протестовал О’Хара, беря написанную от руки копию договора.

– Не волнуйтесь, я выучил его назубок. Теперь договор навсегда в моей памяти, – отвечал Чистый Голос.

Ловкий Охотник становился все более дряхлым и немощным.

– Зачем человеку трость, если он не может ходить! – пробурчал он, когда Чистый Голос принес ему подарок О’Хары.

Однако дед постоянно держал трость при себе, время от времени поглаживая ладонью большой полированный набалдашник из боярышника. Судя по всему, трость ему нравилась.

– Расскажи мне еще раз, что ты узнал о договоре и об индейских законах, – попросил он и внимательно прослушал отчет внука.

Когда тот закончил, Ловкий Охотник объявил, что с тех самых пор, как Чистый Голос и Пловец уехали в школу, он ни разу не выезжал верхом в прерии, чтобы посмотреть на следы бизонов, и сейчас он снова хочет это сделать. Они с Чистым Голосом проехали шагом около двух миль и спешились у невысокого холма. Прислонившись спиной к травянистому уступу, Ловкий Охотник смотрел на простиравшиеся до горизонта пастбища. Заметив четырех лошадей, пасущихся в отдалении, он принял их за бизонов, и Чистый Голос не стал его разубеждать.

Они уселись на траву и завели разговор. То, что Чистый Голос изучил договор, сказал Ловкий Охотник, должно утешить души предков.

– Белый человек хочет забыть договор. Он хочет, чтобы память о нем ушла вместе со стариками. Ему не нужно убивать наши тела, если он может забрать души наших детей. Он попытался забрать твою душу, но трех лет оказалось недостаточно. Пловец находится в школе-интернате уже пятый год, и я беспокоюсь о нем. Теперь черная сутана говорит, что будет забирать наших детей в школу на тринадцать лет. Он хочет сделать из них подобие белого человека, чтобы они думали и делали то, что хочет индейский агент. И они будут страдать. Школа подточит их дух, и некоторые из них не захотят возвращаться домой. Они потеряются в городах, будут пить алкоголь и продавать себя за деньги, чтобы купить пищу и одежду. Многие из них попадут в тюрьмы, многие в отчаянии убьют себя своими руками. А тем, кто вернется домой, придется бороться с законами белого человека за то, чтобы быть кри. Если мы – поколение, заключившее договор, – не сможем остановить белого человека, то как наши внуки смогут остановить его, когда он придет, чтобы забрать их детей?

– Белые люди не смогут сделать это! – воскликнул Чистый Голос.

– Они уже делают это! В резервации Того-Кто-Строит-Загоны индейский агент забрал троих детей. Он сказал, что их мать пьет слишком много пива и не в состоянии заботиться о своих чадах; он также не может позволить ее братьям и сестрам заботиться о них. Но для того и существует род, чтобы заботиться о детях. Люди индейского агента и полицейские пришли, как воры среди ночи, чтобы похитить наших детей. Говорят, они отдали троих мальчиков в три разные семьи белого человека на востоке – в Америке. Их мать никогда больше не увидит своих малышей.

– Они их усыновили или просто взяли на воспитание?

– Они их украли! Белый человек будет любыми путями добиваться, чтобы мы исчезли с лица земли, как бизоны.

Ловкий Охотник напомнил, что Большой Медведь и Тот-Кто-Строит-Загоны предупреждали народ кри о том, что белые люди скоро придут в прерии. Их будет больше, чем звезд на Млечном пути, говорили они, и им позарез нужны будут индейские земли и все природные богатства, которые в них сокрыты. Как они были правы! Но как бы много их ни было сейчас, в будущем их будет намного больше. Ловкий Охотник сказал, что поначалу он был против договора, но теперь рад, что в конце концов подписал его. Договор дал кри передышку, чтобы они могли снова набрать силу. И теперь от Чистого Голоса зависит, смогут ли кри поддерживать договор живым.