– Я даже не знаю, кто я… но у меня такое чувство, что это не в первый раз, когда я оказываюсь в аутсайдерах. – Он посмотрел на Хейзел и выдавил из себя улыбку. – И потом, лучше вступить в легион, чем бегать по лесам и полям от чудовищ. Теперь у меня есть новые друзья. Может, вместе нам удастся переломить эту ситуацию с Пятой когортой, хм?

В конце зала протрубил горн. Сидящие за преторским столом офицеры встали – даже Дакота, рот которого из-за «Кул-Эйда» стал по-вампирски красным.

– Игры начинаются! – объявила Рейна.

Обитатели лагеря ответили радостными возгласами и поспешили к сложенному вдоль стен оружию.

– Так мы в команде атакующих? – перекричал Перси поднявшийся гвалт. – Это хорошо?

Хейзел пожала плечами:

– Хорошая новость: у нас будет слон. Плохая новость…

– Дай угадаю, – сказал Перси. – Пятая когорта всегда проигрывает.

Фрэнк хлопнул его по плечу:

– Он мне нравится. Идем, новый друг! Запишем на мой счет тринадцатое поражение подряд.

По дороге на военные игры Фрэнк прокручивал в голове прошедший день. Трудно было поверить, как близко он оказался к смерти.

Этим утром, во время караульной службы, перед тем как объявился Перси, Фрэнк едва не рассказал Хейзел свой секрет. Они простояли в холодном тумане несколько часов, наблюдая за мчащимися по Двадцать четвертому шоссе автомобилями. Хейзел пожаловалась на холод.

– Все бы отдала, чтобы согреться, – сказала она, стуча зубами. – Жаль, что у нас нет огня.

Даже в доспехах она выглядела классно. Фрэнку нравилось, как ее волосы цвета тоста с корицей закручиваются по краю шлема и как у нее на переносице появляется складка, когда она хмурится. Рядом с Фрэнком она казалась крошечной, и он чувствовал себя большим неуклюжим волом. Ему хотелось обнять ее и согреть, но он бы никогда не решился. Скорее всего, она бы ему врезала и он бы лишился единственного друга в лагере.

«Я мог бы развести мощное пламя, – подумал он. – Конечно, оно бы горело всего несколько минут, и потом я бы умер…»

Ему стало страшно. Как ему вообще пришла в голову эта мысль?! Но такой уж эффект оказывала на него Хейзел. Когда ей что-то было нужно, у него возникала иррациональная потребность ее этим обеспечить. Ему хотелось быть старомодным рыцарем, скачущим ей на выручку – что было глупо, так как она во всем была гораздо способнее его.

Он представил, что бы по этому поводу сказала его бабушка: «Фрэнк Чжан, скачущий на выручку?! Ха! Он бы свалился с лошади и сломал себе шею».

Трудно поверить, что прошло всего шесть недель, как он покинул бабушкин дом – шесть недель с похорон мамы.

С тех пор его жизнь кардинально изменилась: волки явились к бабушкиному порогу, он пришел в Лагерь Юпитера и провел в Пятой когорте уже несколько недель, стараясь не прослыть полным неудачником. И все это время носил в кармане пальто наполовину сгоревший кусочек дерева, завернутый в ткань.

«Держи его при себе, – напутствовала бабушка. – Пока он цел, ты тоже в безопасности».

Вот только он так легко загорался. Фрэнк вспомнил свое путешествие из Ванкувера на юг. Неподалеку от Маунт-Худ, где температура упала ниже нуля, Фрэнк достал деревяшку и сжал ее в ладонях, представляя, как было бы здорово согреться у костра. И тут же ее конец вспыхнул обжигающим желтым пламенем. Оно осветило ночь и согрело Фрэнка до костей, но он чувствовал, как его жизнь ускользает, будто это сгорал он, а не деревяшка. Он торопливо сунул ее в сугроб, но огонь продолжал гореть, и на одно невыразимо страшное мгновение его охватила паника. Затем пламя потухло. Фрэнк взял себя в руки, завернул волшебный кусочек дерева и убрал назад в карман, полный решимости никогда больше его не доставать. Но он о нем не забыл.