А пока единственно-доступным способом отвлечься казалась попытка забыться в объятиях другой. Тем более, что ему недвусмысленно велели бражничать.

«Что ж, - усмехнулся своим мыслям вервольф, подозвав слугу, которому сейчас будет отдан непривычный для Магарта приказ, - попробуем хоть раз отрешиться и не держать под строгим контролем каждую частицу окружающего бардака…»

7. Глава 7. Эвита.

Я так больше и не решилась выйти из своей спальни в тот вечер. Даже ужин потребовала подать к себе, а после заснула, не дожидаясь ночи. Сказалась усталость бурного дня, полного хаотичных впечатлений.

А среди ночи меня вновь разбудил шум, бушевавший где-то на нижних этажах. Однако на этот раз я, не раздумывая, накинула халат и рванула на голоса.

Потому что это точно был не Эдриан. Хотя бы потому, что красивого раскатистого смеха от мужа я еще ни разу не слышала. Так, зловредный гогот и противные ухмылки – это был максимум веселости моего угрюмого мужа.

А тут прям заливались смехом, причем хохот оборотней был многоголосым и смешанным с игривыми хихиканьями каких-то девчонок.

Спросонья я отчего-то решила, что слуги окончательно слетели с катушек, вообразив, что в отсутствие Эдриана им позволено даже застолья устраивать себе на радость. Причем не удосужившись спросить моего разрешения!

- Что за… бедлам? – пробормотала я, со свирепым видом распахнув двустворчатую дверь в гостиную и сразу же побито скуксившись.

Потому что происходил и самом деле форменный беспредел, который я здесь обнаружить никак не ожидала!

Полуголые девицы, рассевшиеся кто в обнимку, а кто и вовсе на коленках у захмелевших вервольфов, изобилие мясных закусок и выпивки на невысоких столиках, придвинутых почти вплотную к диванам и креслам, и я уже молчу про вульгарный хохот и пошлые выкрики.

И не то, чтобы я была ханжой или под корень отвыкла от фривольных нарядов и неофициальных посиделок. Эх, как давно всё это было в той, прошлой жизни… Но тут дело скатывалось ни в какую-то там безобидную "бутылочку" или в невинные карты на раздевание, а по меньшей мере - в оргию!

Однако мой возглас, оскорбленный до глубины позавидовавшей им всем души, утонул в обезоруживающих:

- Ого, какая лапочка!

- А чего раньше не видно ее было?.. Иди к нам, куколка!

- Хороша-а-а! Я б её натянул…

- Э-э, я ж ее первый приметил!

«Так-с, отступа-а-а-ем…» - прозвенел звоночек в моей бедовой голове, напомнив, что защищать меня от перебравших хищников некому.

И я, спешно изменив стратегию, принялась пятиться обратно к выходу. С молниеносной скоростью! Одним словом, бросилась я оттуда наутек, не разбирая дороги.

Оборотни и без того создания крайне возбудимые. А если с них слетел налёт напускной цивилизованности, то они запросто могли превратиться из вельмож в возбужденный табун жеребцов. А я из уважаемой ими дамы – в их загнанную жертву.

И вряд ли меня стали бы слушать, начни я кричать, что являюсь женой хозяина дома. В таком-то виде!

Меня настолько захлестнуло паникой, что уже и метка Эдриана на шее перестала казаться защитой от посягательств неизвестных. Я ж не умею на глаз определять, выше ли они рангом, чем мой муж-Бета, или ниже!

Меня потряхивало от страха и обиды на весь этот враждебный мир. Но больше всего - от злости. На Магарта. Потому как сомнений не было, бастрюк намеренно устроил подлую ловушку, чтобы опозорить меня. Уничтожить, раздавить.

Ведь если меня настигнут эти взбудораженные звери, Эдриан не станет слушать моих оправданий. Он посчитает меня испачканной, несмотря на совершенное насилие. А мне… мне уже будет всё равно… Потому что какая тогда разница, что подумают обо мне другие? У меня будет трагедия пострашнее... – проносилось в моей перепуганной голове, пока я неслась по безлюдным коридорам. Бежала, толкая одну запертую дверь за другой.