Потом развалился Союз. Магазинчик прикрыли, наступил голод. В ту пору перебиваться приходилось особо сложно. Не только Нине, но и всем.

Семка ходил в школу. Он рос сильным и шустрым мальчиком, довольно крепким, с яркой внешностью. С годами он становился все капризнее, питал к матери чувства собственнические, мужиков-ухажеров терпеть не мог, но так как мать ему потакала, особо по их поводу не нервничал, ведь всех быстро прогоняла метла Нининой безчувственности. Кто знает, не веди себя так Семен, может, мать и нашла бы себе супруга. Но раз уж сын был против, думала Нина, значит, и она правильно решила, значит, так тому и быть.

Когда Союз развалился, Озерки оказались на самой границе с Казахстаном, который стал, как и другие республики, автономным. Начался беспредел. Через Озерки пошел большой поток наркотрафика, какое-то количество наркотиков оседало прямо в поселке. Молодежь в Озерках стала дуреть и загибаться. Никто не мог и не хотел остановить этот неконтролируемый процесс. Вся Россия стояла тогда на ушах, сходила с ума, и никто не мог ее встряхнуть и успокоить, а тут какие-то богом забытые Озерки. До этого поселка на самой окраине страны уж точно не было никому никакого дела. Корабль тонул, спасались как могли. Каждый был сам за себя в этом глобальном разрушении устоев, порядков и жизни. Маленькая шлюпка под названием «Озерки» бултыхалась одна в этом бушующем море.

Вскоре жители поселка к беспределу привыкли. Наркоманы, обносившие дома, шатавшиеся в бессознании по улицам, стали для сельчан делом обычным. Какую-то определенность положение с наркотиками обрело ближе к концу 90-х, когда поток запрещенных веществ стали хоть как-то контролировать, в том числе и оседаемый в Озерках. Контролировать с помощью взяток в основном, но это было уже что-то.

Наркотики через границу вез каждый, кто имел такую возможность. Когда установили довольно крупные взятки на въезде, возможности лишились многие мелкие торговцы. Но кто имел нужные деньги, продолжал вести бизнес довольно успешно. Героин ввозился в страну по-разному: от большегрузов дальнобойщиков, которые выполняли чей-то мелкий заказ, до опломбированных вагонов грузовых составов, которые вскрывать на границе не имели права.

Ниночка, живя в Озерках, наблюдала за местной молодежью. Она и сама была молода, поэтому видела, как ее бывшие одноклассники и подруги катятся куда-то в пропасть разложения, болезней и бед. Пока Нина растила сына, ровесники ее утопали в бессознательных гулянках, безразборном разврате, рвоте, грязи и наркотиках. Нина с ужасом наблюдала за происходящим и молилась иконам о том, чтобы, когда Семочка вырастет, этой грязи, этого ужаса в Озерках уже не было. Не то чтобы она боялась, что сын поддастся соблазну. Нет. Она почему-то была тотально в нем уверена. Но Нина боялась опасности, исходившей от преступников-наркоманов, которых развелось по поселку немерено, для ее сына.

Удивительно, но тяжкий труд и одинокая жизнь совсем не старили Нину. Она цвела, раскрываясь подобно бутону с возрастом. Морщины особо не касались лица, только мимические, от постоянной улыбки: лучики счастья разрезали нижние веки, легкие борозды радости отпечатались возле ее губ, уходя к круглым щекам. Фигура у Нины тоже нисколько не испортилась. Высокая грудь так и продолжала стоять, позволяя Нине гордо нести себя вперед. Стройные ноги стали только сильнее от постоянной работы, потому приобрели еще более манящие линии. Разве что толстую косу Нина остригла до плеч, но ей это было к лицу. И все бабы злостной завистью дивились тому, как так Нинка умудряется! Ведь по сравнению с ней они были обрюзгшими старухами в свои «за 30 лет».