Боже, как я тогда был глуп! И я еще надеялся заслужить их уважение?! На какое уважение может рассчитывать человек, который сам себя не уважает? Мне нужно было их просто выгнать. Перенесись я сейчас в тот вечер на какой-нибудь машине времени, я бы, несомненно, так и сделал. Но тогда у меня не хватило на это духу, и я терпеливо и безропотно сносил их откровенное хамство.

Когда все заготовленное мной угощение иссякло, Гребенюк вдруг хлопнул ладонями по столу.

– Так, все это, конечно, хорошо, – сказал он. – «Тархун», «Байкал», торт, музыка – это замечательно. Но все же недостаточно для настоящего веселья.

– Недостаточно? – переспросил я. – А что еще надо?

– Ты нас для чего сюда позвал? – обратился ко мне Андреев. – Чтобы весело провести время? Так?

– Так, – робко согласился я.

– А какое может быть веселье без пива?

Меня охватила растерянность.

– Да рановато нам, наверное, еще пиво-то, – пробовал оправдаться я.

– Чего? Рановато? – засмеялся Гребенюк. – Ты что, маленький ребенок? Тебе уже сколько? Четырнадцать! В такие годы пора становиться настоящим мужиком. Это же не водка. Это всего-навсего пиво.

Я пожал плечами.

– Ну, ладно. Если вы так хотите. Но я боюсь, что мне пиво в магазине не продадут.

– Эх, чего не сделаешь для именинника! – воскликнул Гребенюк. – Ладно, давай деньги. Так уж и быть, мы сами за ним сходим.

Я отчетливо помню, что какой-то внутренний голос настойчиво советовал мне этого не делать. Словно ангел-хранитель пытался уберечь меня от беды. Я в нерешительности замялся.

– Ну, что ты? – нетерпеливо спросил Андреев. – Денег нет, что ли?

Выглядеть в их глазах нищим мне решительно не хотелось, поэтому я отогнал от себя последние сомнения, достал из шкафа круглую металлическую коробочку из-под леденцов, в которой хранил свои куцые накопления, и высыпал находившуюся в ней мелочь в ладонь Гребенюка.

– Ну, вот! – довольно воскликнул он. – Сейчас все организуем. Сиди, жди.

Гребенюк и Андреев вышли из квартиры. Мы со Славиком остались сидеть за столом.

Лицо Славика было хмурым. Его явно не радовал мой день рождения. Он чувствовал себя здесь лишним. Я видел, что ему хотелось уйти. Но из дружеской солидарности он удерживал себя от этого шага, боясь, что я могу на него за это обидеться.

Мне тоже было как-то не по себе. Я чувствовал себя неуютно. Я понимал, что веду себя как-то не так. Но я заставлял себя смириться с обстоятельствами. Если я хочу, чтобы в классе меня снова стали считать своим, я должен быть вместе со всеми, я должен делать то, что делают они, и не отделяться. Так я думал тогда. Сейчас-то я понимаю, как сильно я заблуждался.

– Что приуныл? – спросил я Славика. – Сейчас принесут пиво, будет повеселее.

Славик нахмурил брови.

– Зря ты это, – тихо произнес он. – Зря.

Я в ответ только вздохнул.

Когда Гребенюк и Андреев вернулись, в руках у них было четыре бутылки «Жигулевского».

– Мой стаканы, – скомандовал Гребенюк.

Я вымыл стаканы, из которых мы до этого пили лимонад, и достал из кухонного шкафа открывалку. Андреев ловко поддел крышки, и из горлышек полезла густая пена. Славик решительно накрыл свой стакан рукой.

– Мне не надо, – твердо произнес он.

Гребенюк с усмешкой посмотрел на него.

– Не смущай мальчика, – сказал он Андрееву. – Он пьет только молоко.

– Эй, именинник, – окликнул меня Андреев, – а тебе наливать? Или ты, как и твой дружок, предпочитаешь лимонадик?

– Наливай, – ответил я. – В жизни надо попробовать все.

– Золотые слова, – похвалил меня Гребенюк, взял в руки стакан и провозгласил: – Ну, за тебя!

До этого момента мой организм еще никогда не имел дело с алкоголем. Поэтому не удивительно, что меня быстро развезло. Хмель ударил мне в голову. Я ощутил небывалый прилив энергии и сил. Гребенюк и Андреев подбадривали меня, наливая еще и еще. Я послушно осушал стакан за стаканом и при этом откровенно злился на Славика. Он раздражал меня все больше и больше. Славик беспрерывно крутился возле меня и шептал мне в ухо: «Хватит, ну хватит». В конце концов, я не выдержал и изо всех сил оттолкнул его в сторону. Славик споткнулся и упал на пол. Его лицо выражало растерянность. Ему бы в этот момент взять и уйти. Но он не решался оставить меня одного в этой компании. Он еще не потерял надежды меня образумить.