Поначалу новость о том, что Вера беременна, далеко не ушла. Лоуджи сказал Мехер, и Мехер сказала Фарруху. Больше никто об этом не знал, и были приложены особые усилия, чтобы держать эту новость подальше от индийского секретаря Лоуджи, южанина, блестящего молодого человека из Мадраса. Его звали Ранджит, и он тоже лелеял мечту стать сценаристом. Ранджит был всего лишь на несколько лет старше Фарруха, его разговорный английский был безупречен, но покамест его творчество ограничивалось лишь сочинением отличных историй болезни пациентов старшего доктора Даруваллы и пространными записками для Лоуджи о том, какие свежие статьи он прочел в ортопедических журналах доктора. Эти записи велись не для того, чтобы выслужиться перед старым Лоуджи, а для того, чтобы дать занятому доктору некую краткую информацию о материалах, которые он мог бы сам потом прочесть.

Несмотря на то что он был из индуистской, строго вегетарианской семьи брахманов, Ранджит рассказал Лоуджи перед приемом на работу, что сам он абсолютно вне религии и считает, что кастовость – это «в значительной степени средство держать всех в повиновении». Лоуджи тут же принял молодого человека.

Но это было пять лет назад. Хотя как секретарь Ранджит полностью устраивал старшего Даруваллу – Лоуджи приложил немало усилий для дальнейшего промывания мозгов молодого человека в атеистическом направлении, – теперь Ранджит испытывал большие проблемы в том, чтобы привлечь внимание перспективной невесты или, что важнее, ее отца, своего предполагаемого тестя, для чего он регулярно давал объявления в брачной колонке «Таймс оф Индиа». Он не афишировал, что он брахман и строгий вегетарианец, но хотя эти вещи, скорее всего, не имели для него значения, они представляли большой интерес для потенциального тестя; как правило, именно тесть, а не потенциальная невеста откликался на объявление, если вообще откликался.

И теперь между старым Лоуджи и Ранджитом начались недоразумения, потому что на последнее объявление Ранджита в «Таймс оф Индиа» пришло более ста ответов; причина: он там написал, что с уважением относится к кастовому делению общества и придерживается строгой вегетарианской диеты. В конце концов, сказал он Лоуджи, он родился и вырос именно в такой среде, и ничего – она его не убила.

– Если это поможет мне жениться, – сказал Ранджит, – то почему бы не поиграть в религиозные обряды? Теперь это для меня не смертельно.

Лоуджи был раздавлен этим двурушничеством; он считал Ранджита своим третьим сыном и соратником в атеизме. Кроме того, собеседования с более ста потенциальными тестями отрицательно сказывались на работоспособности Ранджита; он был крайне утомлен – и правда, можно было тронуться рассудком, сравнивая между собой сто будущих жен. Но даже в таком умонастроении Ранджит очень внимательно отнесся к визиту в офис голливудской кинобогини Вероники Роуз. А так как именно в обязанности Ранджита входило составлять из почеркушек старого Лоуджи надлежащие ортопедические отчеты, молодой человек был удивлен, когда, проводив заплаканную Веру, Лоуджи не нацарапал на листке истории болезни секс-символа Голливуда ничего, кроме слов «комплексная проблема». Для старшего Даруваллы было совсем нехарактерно провожать пациента домой, особенно после обычного посещения офиса и особенно когда приема у него ждали другие пациенты. Кроме того, старый доктор Дарувалла имел в виду свой собственный дом, сказав своей жене, что туда он и везет мисс Роуз. Все это и было комплексной проблемой? Да, что-то новенькое, подумал Ранджит.