– Не нужны нам подарки этого чучела! Ты меня слышишь? Продадим щенков, купим тебе самокат. А этот драндулет сломай и выбрось на помойку.

– Я не могу… Не надо! – закричал Слава.

– Зато я могу!

Отчим взял монтировку и с размаху нанёс удар по металлической раме. Мальчику показалось, что он услышал, как самокат застонал. Хотелось защитить его, но отчим оттолкнул Славу.

– Тебе что, непонятно? Что ты хнычешь? Баба! Хочешь быть похожим на этого киевского пижона?

– Не надо, я прошу тебя. Я сделаю всё, что ты захочешь. Я буду кирпичи со стройки носить, свиньям крапиву в лесу рвать, посуду мыть… не надо!

– Ты и так это будешь делать! Отойди или перешибу!

Он был пьян, и в эти минуты от него можно было ожидать любого поступка. Отчим ушёл в гараж, а Слава попытался выпрямить раму.

– Салага, тебе только шахматные фигуры переставлять… Пошёл прочь, нюня… Не надо нам вшивых подарков.

Он вернулся с канистрой, облил самокат бензином и поджёг. Самокат вспыхнул как свечка, и надежды мальчика его починить рухнули окончательно. Слава не мог плакать, но внутри его маленького сердца водопады слёз обрушивались и обрушивались, пока он смотрел, как горит его мечта.

С отцом они увиделись лишь спустя шесть лет. Его подарок мальчик спрятал в маленьком заброшенном сарае. Когда отчим уходил на работу, он доставал из-под дров обожжённый скелет самоката и представлял, как рассекает на нём по улице.

Славе нравилось коллекционировать. Вначале это были фантики от конфет. Потом их место заняли значки, которые он вывешивал на прикроватный коврик и перед сном любовался наполняющейся коллекцией. Деньги на значки экономились на обедах, либо «калядовались», «засевались».

В каждом магазине «Канцтовары» и киосках «Союзпечать» были отделы значков и почтовых марок. Предметы вожделения располагались по секциям и коллекциям. 1980-й год оставил яркий след в памяти советского школьника. Олимпийские значки выпускали ещё пять лет, и он их ценил выше всего, так как казалось, что больше такого праздника не будет. Второе место занимали значки с портретами вождя. Он не знал, почему. Может быть, потому, что учителя обещали, что скоро наступит коммунизм и всё будет бесплатно. «От каждого по способностям – каждому по потребностям!» – лозунг коммунизма. Мальчик ждал этого, так как можно будет не думать о том, как накопить деньги на значки, самокат или спортивный костюм. Работай – и всё будет. Поэтому к Ленину он относился с особым пиететом.

И когда в продаже появилась новая коллекция из четырнадцати значков, выполненная на бронзовой основе и с зеркальным переливающимся вождём, понял, что она должна быть у него. Смущала цена – двадцать семь рублей. Поштучно не продавали. Что же делать?

На новогодние праздники он назасевал и накалядовал почти двенадцать рублей. Но где взять ещё пятнадцать? Что такое засевать и калядовать в советские времена?

Калядки. Прежде чем начать калядовать, надо постучать в дверь и спросить у хозяев: «Калядовать можно?» При их согласии калядовал на украинском. Родного языка он стеснялся и использовал его лишь на уроках литературы, да на новогодние праздники. Большинство в городе разговаривали на русском.

«Щедрик-ведрик, дайте, вареник». Или «Каляд-каляд-калядин, я у мамки не один. Дайте, дядько (тьотко) золотий. Золотого, як нема, дайте дядько (тьотко) пятачка!»

Но ещё больше денег можно было заработать на засевании. Праздник, связанный со старым новым годом. Прабабушка Харитина научила Славу староукраинской песенке, которую он распевал, посыпая полы хозяев крупой: пшеном, ячкой, овсом, перловкой.