Пока Рима вела рассказ, вокруг стали сгущаться темные тучи, и лишь она закончила, как налетели со всех сторон несметные полчища неприятеля. Стали биться богатыри не на жизнь, а на смерть, а девушка от страха схоронилась за большим камнем. Видит Рима, летят головы недругов направо и налево, храбро сражаются витязи, побеждают черную нечисть. Вдруг поднялся ураган, раздался страшный грохот, и в самую гущу битвы опустился Змей-Горыныч о трех головах. Стал он богатырей лапищами топтать да огнем жечь, хвостом могучим, как булавой бить. Туго пришлось воинам, слишком мало их супротив такой мощи, и стали они один за другим силы терять, и падать бездыханными, пока все не полегли на поле брани.

Рима сидит за камнем, шелохнуться боится, ноги ватные, не слушаются, сердце колотится, норовит вот-вот выпрыгнуть. Вдруг слышит, как Змей похваляется:

– не осталось больше храбрых воинов в государстве этом, всех уничтожил, скоро и весь Род людской истреблю!

Как услышала те слова девушка, вскипела в ней кровь молодая, кинула землю родимую под ноги, встала на нее, и почувствовала, как силы прибывают, руки мощью наливаются, в душе гнев праведный разгорается. Схватила меч и рубанула, что есть силы по крайней голове чудища, покатилась та кубарем, да свалилась в овраг. Не ожидал Змей, что еще кто-то живой остался, стал озираться по сторонам. Увидел Риму и рассмеялся.

– совсем измельчали богатыри, коль такого хилого на бой послали, да я на тебя и силы тратить не стану, дуну – и нет тебя.

И в это время отросла новая голова на месте срубленной. Девушка еще больше разозлилась, собрала всю мощь, что получила от землицы родимой, размахнулась, ударила, да и полетели уже две головы в глубокий овраг. Тут уж Змей осерчал, махнул хвостом, сбил Риму с ног, слетел шлем с её головы, разметались черны косы по плечам.

– так ты девка? – удивился Змей-Горыныч, и захохотал так, что земля под ногами задрожала, – значит прав я, перевелись богатыри на земле русской, коли девка за меч взялась, – и изверг пламя, опалив девушку, только и успела Рима прикрыть лицо.

Жгучая боль пронзила все тело, страх обуял все её естество, слезы выступили на глазах. Рима с трудом отползла за камень, выпила живой водицы, затянулись ожоги страшные, вновь могла она меч держать, да только стали одолевать её сомнения. Решила все же попытаться срубить последнюю голову, вышла из-за камня, а у Горыныча вновь три головы. Ужаснулась девушка, попятилась, да почувствовала, что словно на стену наткнулась невидимую. Оглянулась Рима, и увидела: стоит за её спиной весь Род могучий, от мала до велика. Здесь и богатыри славные, и старцы умудренные, и знахарки, и рукодельницы, и батюшка её стоит, и Хранители с Родоначальниками.

– видим, теплится в тебе еще сила Богатырская, – сказали Старейшины, – только мешают ей разгореться и укрепиться страхи да сомнения. Верим, что сможешь ты одолеть чудище поганое, а мы рядом будем, и поддержим тебя.

Стала думать Рима, как одолеть Горыныча, да решила на хитрость пойти. Воткнула меч в землю, склонила голову и говорит:

– прав ты, Змей-Горынович, никто не сравнится с тобой ни в силе, ни в могуществе, где уж мне, букашке неразумной, супротив тебя стоять.

По нраву пришлись Змею слова девушки, раздулся он от собственной важности, да и стал бахвалиться:

– да уж, не под силу тебе, малявке, со мной, Владыкой пороков человеческих, справиться. Ни один богатырь не устоял предо мной, не смог одолеть страхи свои и сомнения, стало быть, не осталось боле смельчаков, а вместе с ними и сила ваша Богатырская сгинула, – и вновь захохотал на всю округу.