– Ваша мама вообще ничего не боится, – прокомментировала Фрея, – оу, здесь такая лестница… Мак, хочешь себе такую домой? Только представь – ты в своей любимой линялой футболке и в дырявых трусах спускаешься босиком по мрамору, важно киваешь и идёшь полоть морковку в сад!

Снисходительно её оглядела и повезла чемодан по пандусу.

– У нас дом поменьше, – заверила подругу, – и морковку я садила, только когда мне было десять, и я насмотрелась с мамой той программы, где рассказывают, что всё, продающееся в магазинах, приводит к смерти от токсинов.

На маму тоже повлияло – правда она не была настолько деятельна, как я в том возрасте, а потому могла только подбадривать мои начинания. Которые быстро затухли под разоблачающие рассказы папы. Он, к слову, эту морковку весь сезон и полол потом.

– Никаких морковок в саду! – подтвердил родитель, – Ая, комната семь, ключ в правом кармане.

– Семь? – переспросила Фрея, – интересно, это потому, что только первые шесть заняты, или потому что она по необъяснимым причинам освободилась в середине года?

Я бросила у стены свои вещи и пошарила по отцовскому карману, пока тот объяснял:

– Большая часть учеников пансиона живет на соседней плюс-минус улице. Они ходят до… Значит другой карман, – хмыкнул он, – никто не хочет оставаться в пансионе. Вернее, никто из тех, кому больше шестнадцати – маленьких никто не отпускает. По понятным причинам. У вас же будут допуски на выход из главных ворот, – он дождался, пока я отойду от открытого проёма, пропуская его, – но злоупотреблять этим я не советую. Столица не такое тихое место, как… здесь мило.

Он опустил сумки на одну из кроватей.

– Чур мне две кровати! – указала на стену напротив Фрея, – я их совмещу и будет у меня двуспальная! Мако, не кривись. Ты худее в два раза – тебе много места не надо. А вот я…

Её голова плюхнулась на подушку, уже заправленную в чистую наволочку.

– Таскать их будешь сама, – я отправила в полёт до пустого места сумки подруги, – если, конечно, нам не подселят ещё кого приезжего.

– Не подселят, – стоял с проверкой у шкафа папа, – привезу, помимо минихолодильника тебе, ещё тумбу, – ворчливо, – вы двое – единственные из всей группы, кто не живет в столице, – начал объяснять, – и это удручает, – хмык, – но не сильно. Потому как из вас двоих я переживаю только за эту школу и социальный рейтинг, который вы попртите, пока будете исполнять свои «хитрые планы».

Мы с Фреей переглянулись.

– Дядь Адам, а не хотите помочь мне поперетаскивать кровать? – через несколько секунд обрадовала папу девушка.

Шкаф был им позабыт.

– Какое счастье, что я опаздываю на работу! – заставил меня подняться он, – зайду вечером за отчётом о разборе вещей и первой тренировке, – улыбался он, пока я висела на нём в объятьях.

– Не переживай, – чмокнула его в щеку, – мы ничего не успеем, потому что поленимся. А значит, оставим большую часть тебе.

Идея его не впечатлила, потому на моей макушке пригладили волосы, а после словесных прощаний, закрыли дверь нашей новой комнаты на ближайшие несколько недель. Что-то и мне подсказывало, что мы здесь задержимся.

– Как будем драться за полки? – тянула сумку к тому, о чём говорила, Фрея, – я предлагаю кулачный бой.

Я отвлеклась от телефона, зевнула и закинула ноги на изножье.

– Камень, ножницы, бумага? – параллельно стуча пальцами по клавиатуре, – за среднюю полку я готова пойти на крупную сделку.

Девушка прищурилась, выглянув из-за дверки.

– Бросишь Реджа? – ухмыльнулась она.

Я дёрнула бровью.

– Мы не встречаемся, – откинула телефон и скрестила руки на груди.

– А если я проверю переписку? Ты же ему отвечаешь постоянно? – она начала опасно вставать.