И я видела в капитане себя, к которой относились с тем же предубеждением все, кроме родителей. Мне повезло в этом плане, потому как, если мама видела во мне равную себе, то отец был демократичным до мозга костей – примером тому было его разрешение на моё посещение каких-нибудь баров или клубов в этом году. И тут стоило отметить системное разрешение, которое он получил. В подобных заведениях были стойки для чипов, а значит проскользнуть несовершеннолетним было нереально. Если у тебя нет официального разрешения от родителей.

Забавно то, что у меня был такой у единственной из класса. Папа объяснял это тем, что ему приходило уведомление о том, где я, сколько выпила и с кем нахожусь, в то время как равно мне проникающая окольными путями в эти места Фрея под слежку системы не попадалась. В этом мы с ним были солидарны – так я чувствовала себя проще, особенно если учесть, что если я перепью, то осуждающий и ворчливый папа приедет за мной и не придётся топать своими ногами.

– Точно, – кивнула мама Мала, – я и забыла, что у Лакмааров всё строго с наследованием. Ребёнок внесёт путаницу, – она откинулась на спинку своего кресла, – какая жалость. Никогда не хотел братика, Оз?

Его почти перекосило. Именно с таким выражением лица он и поворачивал голову к ней. Максимально зло.

– А вы никогда не хотели заткнуться и не задавать тупые вопросы? – сверлил её взгляд своим парень.

Мы с папой переглянулись.

– Копия дед, – ни один мускул на её лице не дрогнул, – дурная невыносимая копия. Когда же ты повзрослеешь, Оз-зи?

Командир встал рывком.

– В ту же секунду, когда вы поумнеете, – двинулся к мучающемуся Грегори капитан.

Папа смотрел на неё с осуждением.

– Что, Адам? – фыркнула она, – я не права? Он дерзит, я отвечаю! Знаешь, что он мне в прошлый раз сказал? Что крысы в подвалах не такие склизкие и скряжистые, как я!

Папа не сдержал улыбку.

– Мальчик бьёт по фактам, – ответил он, – а ты по больному.

Она снова фыркнула.

– Это его проблемы. Через пару месяцев его допустят в сенат, и он узнает что-то больнее слов про мёртвую мамашу!

Я смотрела на нее с ужасом. Она… и в самом деле осознавала то, что говорит?

– Не переживай, детка, – взглянула на меня с заботой она, – тебя это не коснется. Войди ты в нашу семью, как сразу получишь уважение. Ко всему прочему, сенат для тебя будет закрыт – ты войдёшь в империю Ормега как крупный предприниматель. Власть здесь будет только мешать.

– Вы мне не нравитесь, – выдохнула, глядя на неё.

Она показалась удивленной.

– Ты её напугала, – вздернул нос Малкольм, – мама, давай я сам. Ты всё только портишь.

Женщина поджала губы.

– Я делала ставки на твоего брата, – кисло выдала она.

– Ты всегда ставишь на него, а выигрываю я, – отчеканил Мал, – можешь продолжить бегать за ним. Я всё решу сам.

Она зло на него зыркнула, пока сам мальчик разглядывал с безразличием меня, осознающую, что в их семью я точно не хочу. Каким бы то ни было способом.

Оз на сцене рассказывал королеве, что Фрея только и полезна, что своей красотой. Стоило ему закончить, как она сделала к нему шаг:

– Слушай, Оз-зи, ты уже определись, к кому именно ты подкатываешь, к Макуське или ко мне! – уперла руки в бока она.

Непонимание на лице капитана сменилось словами:

– У тебя в голове других причин недовольства к тебе не существует? – с серьёзностью на лице, – Самерфил, ты страшная.

Тишина оглушила. У меня будто из легких воздух выбило. С Фреей было что-то подобное, поэтому:

– Нет, ну тут одними носками не обойдёшься, – решила сбавить накал я, – по драконьи это… уже позвал замуж или только намекает?