Сибирская улица в Перми столбовая. Она протянулась с берега Камы через весь город до гранитных столбов с екатерининскими чугунными орлами, соединяясь с трактом в Сибирь. В центре Сибирской улицы особняк губернатора. Перед ним в медных фонарях горело электричество, освещая над парадной дверью герб Пермской губернии. Иней притушил на нем яркость раскраски, но все же видно, как на красном поле щита серебряный медведь несет на спине Евангелие в золотом окладе и серебряный крест. Губернаторский дом круглосуточно под усиленной охраной. Благополучие его постояльца берегут как на подбор рослые вооруженные городовые.

Три дня назад в доме появился гость – князь Василий Петрович Мещерский. Сановник прибыл из Петербурга в специальном литерном поезде. И хозяин волей-неволей вынужден был оказать ему подобающее внимание, хотя не испытывал к нему особого расположения.

Сегодня Мещерский со свидания с правящим пермским епископом вернулся не в духе. За обедом жаловался на хитрое тугодумие архиерея. Высказывал опасение, что именно в Перми может простудиться. Капризно сетовал на больную печень и плохой аппетит. Однако, опровергая сетования, под семгу и зернистую икру выпил три рюмки водки. С видимым удовольствием ел рябчиков в сметане, запивая сухим вином, а после кофе, сославшись на усталость, решил часок подремать.

Пожелав князю доброго отдыха, губернатор приказал камердинеру затопить камин в личном кабинете, переодевшись в домашнюю куртку на беличьем меху, прошел в любимую комнату. В ней обычный полумрак. От пламени в камине по потолку шевелятся световые блики. В канделябре на столе горят свечи. На стенах темно-синие обои с золотыми брызгами. На них в рамках портреты. Во всем доме электричество, но его свет никогда не распугивал темноту этой комнаты. По убеждению хозяина, мертвый свет электричества лишает человеческую мысль глубины и мудрости, а вернее, мешает сосредоточиться. Так губернатор думал наедине, а тем, кто был вхож в личный кабинет, обычно говорил, что от электричества у него болят глаза.

Губернатор своим поведением у населения Урала стяжал славу решительного, сурового и малодоступного человека. Около письменного стола два кресла. Одно с высокой спинкой для хозяина, а второе – для гостей, но чаще всего в нем спит сибирский кот Варнак. На столе письменный прибор, малахитовая шкатулка, в овальной рамке фотография вдовствующей императрицы Марии Федоровны с личной дарственной подписью. У стен низкие шкафы с книгами. На выступе над камином друзы горного хрусталя и вороненые чугунные кони, шедевры вдохновенного искусства литейщиков Каслинского завода.

На стене двери большая карта. На ней границы трех Уралов обозначены разными красками. В карту натыканы булавки с красными и белыми стеклянными головками.

У камина вольтеровское кресло, обитое гобеленной тканью. Оно сделано во Франции, и подарила его губернатору еще в дни его молодости покойная мать.

Приезд Мещерского смутил губернатора. Он терялся в догадках, кем и зачем он прислан сюда. О князе губернатор знал многое. Ему было известно, что он вхож к обер-прокурору Святейшего Синода Победоносцеву, а в последнее время настойчиво старался попасть в окружение к Петру Аркадьевичу Столыпину.

Губернатор не сомневался в одном: что Мещерский появился во вверенной ему губернии неспроста, ибо до сих пор умалчивал о цели, заставившей его, несмотря на возраст, отважиться в январе на поездку в студеную уральскую землю.

Заложив руки за спину, губернатор шагал по комнате. Он высокого роста, но сутулился. Все еще густые седые волосы с остатками черноты на висках. Квадратная бородка. Серые глаза из-под бровей приучены смотреть с пытливой властностью.