Политик, уже заметно накачавшийся дармового коллекционного шампанского, все норовил обслюнявить именинницу, а его рука упорно ползла с шеи девочки на спину и ниже.

– Принцессочка, пойдешь за моего Кирюшу? Кирилл, иди сюда, познакомься со своей будущей женой!

К ним подошел высокий, полноватый, нескладный подросток, некрасивое лицо которого было обильно усеяно пламенеющими угрями.

– Поцелуй ее, Кирилл. Ну же, целуй! Тили-тили тесто, жених и невеста! И правда, они пара, как дельфин и русалка. Однозначно. Горько, горько! И с днем рожденьица! Однозначно!

Дядя Вольдемар толкал сыночка в сторону Тани, и тот, как зомби, растопырив руки, повиновался идиотским приказаниям своего напившегося родителя. Ни целоваться, ни тем более становиться невестой прыщавого Кирюши Таня не намеревалась, но понимала, что политик делает это неспроста – наверняка в самом деле желает породниться с семьей могущественного Михаила Волкова.

Краем глаза Таня заметила, что отец, беседовавший с изящной прима-балериной Большого театра, услышал вопли пьяного депутата и, прервав беседу, с каменным лицом наблюдает за происходящим. При этом лоб и щеки отца постепенно обретают багровый оттенок, что не сулит ничего хорошего. В первую очередь, разошедшемуся дяде Вольдемару.

Тане нисколечко не было жалко ни самого приставучего политика, ни его туповатого прыщавого сынка. И девочка знала, что отец, всегда уделявший большое внимание своей физической форме, в два счета способен расправиться с перешедшим грань нормального общения мужчиной. Знала эта и мама, стоявшая на другом конце зала и сейчас нервно теребившая тонкое жемчужное ожерелье, в ожидании скорого урагана.

Но Тане не хотелось, чтобы день рождения – ее день рождения! – был ознаменован малоприятной сценой или, не дай бог, дракой. Потому что сегодня дом Волковых ее замок, и хозяйкой этого замка являлась именно она.

Поэтому, увильнув от дебиловатого сынка депутата, все еще пытавшегося поймать ее и в самом деле поцеловать, Таня подскочила к пьяному политику и, встав на цыпочки, крикнула:

– За вашего прыщавого Кирюшу я ни за что замуж не пойду! Слышите, дядя Вольдемар? Ни за что! Однозначно!

Последнее слово она гаркнула с такой силой, что мужчина шарахнулся, оступился и налетел на официанта, который перевернул на него поднос, уставленный бокалами с шампанским. Под всеобщий смех политик грохнулся на пол, приземлившись в лужу алкоголя. Мама сделала знак квартету скрипачей, и те заиграли что-то пронзительное. Музыка заглушила чертыхания дяди Вольдемара, требовавшего расстрелять неумеху официанта, мол, его действия это происки Госдепа, однозначно. Подскочившие секьюрити подняли политика, поставили на нетвердые ноги и вместе с прыщавым сынком проводили из зала.

Мама перестала теребить ожерелье, а лицо отца приняло нормальный оттенок. Таня вздохнула и улыбнулась – все в порядке. Но, однако же, как сложно быть хозяйкой приема… Как сказал бы дядя Вольдемар – однозначно!

Восстановился мир, прием продолжился. Таня ощутила счастье – полное и безмерное. Так хорошо, когда вокруг тебя любящие люди и все поздравляют тебя с днем рождения…

Внезапно что-то переменилось, и девочка не сразу поняла, что именно. А потом ей стало ясно, что появились новые гости, причем незваные… Она увидела вошедшего в зал высокого мужчину с темными, уже начинающими седеть волосами. Элегантный господин был облачен в смокинг и держал в руке огромную коробку, перевязанную большим цветным бантом. Рядом с ним шагала девочка примерно такого же, как и сама Таня, возраста.

Вроде бы ничего примечательного, еще один гость, представитель столичной элиты, коих на приеме пруд пруди. Однако Таня заметила, что присутствующие стали изо всех сил пялиться на него. А когда тот, дружелюбно улыбаясь, посмотрел по сторонам, принялись делать вид, будто заняты разговорами, но при этом бросали на него удивленные взгляды.