– Но… – Софья попыталась восстановить дыхание. – Если письма спрятаны где-то в Англии, как может посторонний знать об их существовании?

Мария махнула рукой:

– Может быть, о них упомянул нынешний герцог или его брат, лорд Саммервиль. В конце концов, Эдмонд был здесь, в Петербурге, всего лишь несколько месяцев назад.

Софья ухватилась за последние слова, как за спасательный канат.

– Тогда почему бы просто не написать им и не потребовать вернуть письма? Герцогиня давно умерла, какое им дело до ее переписки?

Мария нетерпеливо махнула рукой:

– Нельзя. В первую очередь потому, что эти двое целиком и полностью преданы принцу-регенту… Ах да, этот ужасный человек стал теперь королем. – Она состроила гримасу. – Так или иначе, всем известно, что сей достойный господин остался весьма недоволен последним визитом Александра Павловича по случаю празднования победы в войне. Если бы король узнал о содержащихся в письмах сведениях, способных навредить императору, он несомненно потребовал бы передать их ему.

Софья и хотела бы возразить, но слухи о затаенной вражде между королем Георгом и Александром Павловичем, скорее всего, соответствовали действительности, что было совсем неудивительно. Монархи являли собой полные противоположности.

Император терпеть не мог пустой шумихи и неуместной болтовни.

Софья тут же попыталась найти другой предлог, чтобы отказаться от пугавшего ее путешествия в Англию.

– Обыскать поместье Хантли, не имея на то разрешения, невозможно. У английского герцога, должно быть, целый батальон слуг. Меня остановят у первых же дверей.

Мария снисходительно улыбнулась:

– Тебя примут там как дорогую гостью.

– Матушка…

– Распоряжения касательно твоего отъезда уже отданы и исполняются, – тоном, не терпящим возражений, оборвала ее Мария. – Ты отправляешься в конце недели.

Паника нарастала, мысли путались, и теперь уже Софья поднялась и прошла по комнате, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– Даже если бы я согласилась с вашим абсурдным планом – а согласиться с ним не могу, – положение герцога Хантли таково, что мое появление там в качестве гостьи было бы проявлением крайней неучтивости. Он ведь не женат.

– Я уже написала лорду Саммервилю и его молодой жене, что Александр Павлович хотел бы, чтобы тебя должным образом представили английскому свету. Так что прогнать тебя они не посмеют.

Положение ухудшалось, становясь критическим.

– Лорд Саммервиль живет в поместье со своим братом?

– Нет, но король предоставил в распоряжение супругов прежний дом леди Саммервиль, откуда до Мидоуленда не более мили. Несомненно, ты будешь часто бывать у герцога.

Софья покачала головой:

– Боже, матушка, что вы делаете? Навязываете молодоженам гостью, совершенно постороннего человека, и совсем не думаете о том, в какое неудобное положение всех нас ставите.

Лицо княгини мгновенно точно окаменело, глаза сверкнули холодным блеском. Решение было принято, и теперь уже ничто не могло его поколебать.

– Дочь моя, если эти письма попадут в чужие руки, неприятности ждут не только меня, но и Александра. – В ее голосе прозвучали жесткие нотки. – Еще одного скандала ему не пережить.

Еще одного?

Что бы это могло значить?

Софья выпрямилась – ее терпению пришел конец. Мать уже не раз изобретала хитроумные планы и комбинации, но эта…

– Итак, вы хотите, чтобы я отправилась в чужую страну, навязала свое присутствие людям, которых едва знаю, проникла в хорошо охраняемый дом герцога и выкрала письма, которых там, возможно, и нет? Я правильно все поняла?

Княгиня даже глазом не моргнула.

– Да.

Софья фыркнула.

– Предположим, я выполню это невозможное поручение и добуду письма. Что дальше? Что мне с ними делать? Сжечь?