– Может, да, может, нет, не мне о том судить.

Он остро глянул на меня буквально на секунду и, хмыкнув, отвёл взгляд.

– Для простого советского спортсмена у тебя как-то уж слишком лексикон специфический, – словно между прочим заметил он.

– То тут то там нахватался, – пожал я плечами, – с вами вот, опять же, встречаюсь.

– Ладно, тогда буду говорить напрямую, – он остановился, – мы бы хотели встретиться с высокими чинами из КГБ, обсудить то, что происходит в стране.

– Мы? – удивился я.

– Да, воры старой закалки, – кивнул он, – нам есть о чём поговорить.

– Что мне им предложить, чтобы поверили в серьёзность этого разговора?

– Мы сдадим банду Монгола, которая громит цеховиков Москвы, и тех из милиции и партийного руководства, кто покрывает их делишки, – ответил он.

– Насколько я слышал, он как бы немножко мёртв, – я внимательно посмотрел на вора.

– Но его подчинённые ещё остались, – сказал он, – они хотят продолжить прибыльное дело.

– Хорошо, я объясню кому нужно вашу позицию, – согласился я, поскольку впервые слышал, чтобы воры, которым по уголовным понятиям запрещено сотрудничать с властью, пошли вдруг с ней на контакт. Явно дело нечистое, но пусть об этом у товарища Белого голова болит, не у меня.

– Тогда идём назад, спасибо за разговор, – сказал он, и мы молча пошли в обратный путь. Так и расстались, не проронив ни слова: он сел в автомобиль, я же отправился внутрь помещения, чтобы позвонить.

– Иван? – услышал я почти сразу знакомый голос, когда попросил девушку соединить меня с нужным номером, назвав кодовое слово при этом.

– Товарищ Белый, добрый день, заняты?

– Занят, Ваня, ох как занят, – проворчал он, – всё благодаря тебе.

– Ну простите. Нужно поговорить, срочно.

Он тут же насторожился.

– Приезжай, пропуск твой недавно я продлевал.

– Скоро буду.

***

Через час я сидел у него в кабинете и выкладывал то, что мне рассказали, а также то, чему сам был свидетелем недавно. Закончив, я протянул руки к уже остывшему чаю и сделал из стакана большой глоток.

– Опять эти твои бабы? – хмуро посмотрел он на меня, затем на два табельных пистолета и милицейских удостоверения, что я принёс с собой и положил перед ним на стол. – Кто в этот раз?

Я не стал отнекиваться, а сказал как есть, что возвращался из поездки, шёл, никого не трогал, смотрел на солнышко, нюхал цветочки, а тут она, сидит, лестницу перекрыла. Я попытался перешагнуть, а девушка как вцепится в ногу, как зарыдает и сразу помощи просить.

– Ранняя весна на дворе, Ваня, какие на хер цветочки, – не поверил генерал ни одному моему слову, – снег ещё на улице лежит.

– Подснежники, товарищ генерал, – не моргнув и глазом соврал я.

– Ваня, – он предупреждающе на меня посмотрел, и я замолчал, поняв, что сейчас не время для шуток.

Он молча сидел, долго о чём-то раздумывая, затем сделал пару звонков, которые его совсем не обрадовали, и последним позвонил секретарю Андропова. Получив подтверждение, что шеф на месте, мы отправились к начальству, захватив с собой улики.

Там нас внимательно выслушали, товарищ Белый сказал, кроме прочего, что, по информации, которую ему только что дали в МВД, эти милиционеры никогда там не работали, хотя лежащие перед нами удостоверения и пистолеты Макарова яснее ясного говорили о том, что они были выданы именно там.

– А откуда у тебя такие знакомства, Иван? – Андропов внимательно на меня посмотрел, явно намекая на Васю Бриллианта.

– Так, Юрий Владимирович, это всё сыночек Щёлокова, – едва я не всплеснул руками, – наркотиками торгует с армянскими уголовниками, конфликтует с грузинскими ворами, а местные, видимо, в курсе этого и не мешают им. Вот, общаясь с ним, я со всей этой шушерой и познакомился.