Тут-то и раскрылась реальная угроза. Система зомбирования имела в центре организацию ООН, а филиалы для контроля были расставлены во всех городских пределах так. Чтобы в изоляции от самостоятельных источников пропитания людей можно было легко убивать, имитируя им так комфорт для высшего класса. По сути они попутно исполняли цели Богов, так как убив всех так им проявлялась мутация перед Богам их раба, и они должны были дальше, оставшись последними в живых, их здесь ждать. Он знал этих ублюдков, их даже не зная физически на близком расстоянии.

Из одного такого небольшого дома вышел брюнет в серой футболке и пальто. Он достал пистолет и навел на Алана.

– Тебя приказ убрать, – сказал он и сделал выстрел.

Алан не заметил сам, как его увернуло спонтанно. Он не успел опомниться, как тот на него побежал, но Алан немым словом сказал ему правду о смерти его матери. Брюнет, узнав этот шёпот побледнел и его виски стало сжимать.

– Лучше бы ты её тогда выбрал защитить, – упрекнул его Алан.

Брюнет уронил оружие и лишь пищал от боли, так как виски пронизывало так. Словно туда засунули другого живого человека под пытками. Он не мог даже понять, как в этом состоянии двигаться.

Алан спокойно подошёл к нему и присел на корточки против него.

– Давай так, – осторожно он ему сказал, – я тебя освобожу от того, что тебя мучает, а ты мне поможешь кое с чем. Идёт?

Мужчина просто кивнул в беспомощности, продолжая от боли именно пищать ультразвуком.

Сквозь пустоту Алан с иронией помолился:

– Спасите нас, о Боги! Вберите ваш результат истребления срочно, а не то не вам всё то и было.

Реальность радостно стало их жахать всеми поражёнными, что были парадоксами ныне и Боги прямо на их планете стали быстро умирать. Пока процесс шёл, Алан дал словом реальности команду:

– от точки страстей каждого здесь человека страсть отдели от инициатора, так как страсть принадлежать не может одному. Коммунизм.

Мужчину затрясло от осознания, а проявление естественных законов движения космоса настигло базу Богов. Они получили результат, как циклическую пытку знания о мучениях трансов, что там давно им было известно, как катастрофическое перенапряжение вещества транслятора, как клеточной плоти. Космическая база приняла ужас в изоляции, так как они не могли выяснить причину сбоя работы программы трансов, что кодировалась прочно. Вскоре они вздрогнули прямо среди космических просторов недалеко от чёрной дыры, когда транс начал выбивать стекло. Это для них было равносильно началу кошмара, так как, если бы он выбрался, они бы не смогли вообще ему сопротивляться.

Мужчину отпустило. Алан спросил:

– Знаешь почему наличие страстей порой смущает всех людей?

– Мне итак страшно. Не хочу даже знать, – ответил мужчина.

– Тогда просто запомни вопрос, – сдерживал Алан смех, – сколько ещё ваших на них работает?

Мужчина задумался и сказал:

– Нам не позволяют общаться.

– Понятно. Ладно, бывай. Дай мне свой номер телефона, – потребовал Алан.

Обменявшись контактами, они разошлись, а он побрёл дальше по Москве. Люди ходили, всё вокруг считая серым и пустым сквозь реальные глаза, веруя в то, что для них незримо. Они не могли принять ни то, ни другое. Они не знали в большинстве, что они даже есть здесь. Им всё казалось ненастоящим. Что было реальным, а настоящий только Бог, что им Судия в извергизме.

Он обходил уже второй ряд этих небольших домов в Москве зимой, а ночь приближалась. Завтра работать. Ещё двое его поджидали по маршруту, явно ощутив его приближение.

– Куда вы отправляете женщин? – спросил Алан.

– Ого, – посмеялся один из них, – синдром супермена.